Рай и ад. Великая сага. Книга 3

Она узнала голос Геттиса. Энди схватил глобус и с силой швырнул его в боковое окно. В ответ на звон посыпавшихся стекол со стороны дороги послышались выстрелы. Воспользовавшись шумом, Энди выбил заднее окно своей любимой книгой.

– Скорее! – снова подтолкнул он Мадлен.

Джейн все медлила, по щекам ее текли слезы. Она знала, что может случиться, если Энди побежит за помощью. Ее темные глаза молча умоляли его остаться, но он старался не смотреть на нее.

– Помни, – сказал он и торопливо поцеловал жену в щеку, – я люблю тебя. А теперь – вперед!

Мадлен вылезла в окно. Потом Пруденс осторожно подала ей Исава; стараясь не задеть острых краев, Мадлен взяла мальчика на руки и поставила на землю. Энди выпрыгнул через боковое окно и помчался в темноту.

– Эй, глядите! – закричал кто-то из клансменов. – Один удирает!

Громко заржали лошади. Как минимум двое сразу бросились в погоню. В ночи прогремели выстрелы. Джейн как раз спрыгнула на землю следом за Пруденс. Она сразу поняла, что Энди больше нет, и не смогла сдержать короткого душераздирающего крика боли и отчаяния.

– Динамит! – раздался чей-то голос перед входом в школу.

– Зажег! – донесся ответ.

Что-то влетело в окно и покатилось по полу. Над острыми осколками стекла в низко расположенной раме появилась извилистая струйка дыма. Мадлен подтолкнула Пруденс и потащила за руку Исава:

– Бежим отсюда! Скорее!

– Куда? – выдохнула Пруденс.

– Вперед!

Прямо перед ними высился ряд огромных дубов, между которыми темнели густые заросли юкки. Если бы они смогли пробраться через колючие кустарники, то вышли бы к болоту, где скрывалась твердая, хотя и очень узкая тропа. Даже при дневном свете ее было нелегко отыскать, и пройти по ней тоже мог не каждый, но другого пути к спасению у них не оставалось. Теперь им могли помочь только удача и яркий лунный свет.

– Держитесь за руки, – велела Мадлен, нащупывая пухлую ладонь Пруденс, холодную и влажную от страха.

Другой рукой Мадлен держала руку Исава. Они бросились в темноту, которая вставала за школой, как стена.

Низко растущие стебли юкки больно кололи ноги. «Бороды» испанского мха, свисающие с деревьев, касались лиц, словно враждебные руки. Впереди лежала непроглядная чернота, не видно было даже блеска болотной воды. Мадлен уже и забыла, какой густой и непроходимый этот лес.

Исав заплакал. Сзади них черноту ночи прорезал ярко-красный свет. Они почувствовали, как дрогнула земля, когда от взрыва обвалились стены школы и взметнулась в воздух крыша. Мадлен увидела, как в вышине проплыл горящий обломок парты, как будто это был легкий воздушный шар. Они бежали, слыша за спиной торжествующие крики и топот копыт.

Мадлен побежала быстрее. Становилось все труднее дышать, в груди щемила боль. Школы больше не было. Энди погиб.

– Я не могу бежать быстрее, не могу! – рыдала Пруденс.

– Если не сможешь, мы все умрем.

Собрав все силы, Мадлен мчалась через колючки, не обращая внимания на треск рвавшейся юбки и изрезанные лодыжки. Наконец деревья расступились, и в лунном свете блеснула вода солончаков.

Мадлен остановилась, прижала к груди кулак, пытаясь успокоить боль. Внимательно оглядела болото в поисках тропы, ведущей к Саммертону. Раньше она часто ходила по ней, но всегда днем, и теперь, плохо соображая от страха и усталости, с трудом вспоминала, куда нужно идти. Лунные блики на воде и заросли камышей еще больше сбивали с толку.

– Они гонятся за нами, – прошептала Джейн.

Мадлен и сама уже слышала.

– Сюда… – Она шагнула через тинистую воду, молясь о том, чтобы память ее не подвела.

Двое куклуксклановцев вытащили тело Энди из темноты на свет пожара. Его затылок превратился в месиво, а рубашка пропиталась кровью от ворота до пояса. Дез взглянул на труп, потом сорвал с головы колпак и обежал взглядом горящие развалины школы.

– Я видел, они побежали к деревьям. – Он махнул старым кольтом в сторону зарослей.

– Я пойду с тобой, – глухо проговорил из-под капюшона Геттис; блестящее помповое ружье в его белых холеных руках выглядело неуместно.

– Ты останешься здесь, за главного. Может подойти кто-нибудь из ниггерской милиции. Если вам придется отступать, уходите в разные стороны.

– Дез… – жалобно, как ребенок, которому не дали игрушку, заныл Геттис. – Я ведь, как и ты, столько ждал, когда можно будет расправиться с этой полукровкой! У меня столько же прав…

Ламотт ткнул ему в подбородок ствол старого шестизарядного «уокера»:

– Никаких прав у тебя нет. Я здесь командир.

Нужно было спешить – где-то на границах сознания уже мелькали белые искры. Он не хотел, чтобы очередной приступ свалил его с ног и лишил триумфа. К тому же оставалось еще предупреждение Тиллмана.

Геттис был упрям и не хотел отступаться. Когда он снова начал причитать, Дез размахнулся и ударил его сбоку по голове рукой с пистолетом – так, что торговец едва не упал. Геттис увидел безумный блеск в его глазах. Во всем облике Деза Ламотта, в этом белом треугольнике в его ярко-рыжих волосах было что-то дьявольское.

– Хорошо, Дез, – сказал Геттис. – Они твои.