Районы

А я стоял, тяжело дыша и скрипя зубами. В одной руке будто по волшебству появился нож, в другой пистолет. Все мое естество сейчас хотело выбит-ь дверь, войти туда и сделать нечто гнусное. То, о чем я потом пожалею. То, после чего не смогу называть себя человеком. И бог, если он вообще существовал в этом проклятом Городе, уберег. Потому что рядом раздался голос пацана.

— Шип, там лекарь от Молчунов пришел.

— Спасибо, Крыл, — ответил я, убрав нож и пистолет на место, и вышел наружу.

Глава 21

Лекарь Молчунов оказался самым колоритным персонажем, которого мне приходилось видеть в Городе. Невысокого роста, невероятно крепко сбитый, с проплешиной от лба до затылка, он чуть сутулился, будто нарочно подаваясь вперед. Вместе с этим последователь Авиценны имел самое добродушное лицо, какое только можно было представить. Мясистый вздернутый кверху нос, пухлые губы, густые кустистые брови и лучистые глаза, в которых читался искренний восторг. Такой бывает лишь у детей.

— Добрый день, — чуть склонился он, преодолев забор и оправив кургузый пиджак. После чего тут же поднял кряжистую правую руку, обходя нас всех. — Миша, Миша, очень приятно, Миша.

Голос его был такой же сочный, как он сам. Немного низкий, густой, казалось, он растекался вокруг.

— Шипастый, — я был совершенно обескуражен его харизмой. Даже не сразу задал самый главный вопрос. — Вы знаете свое имя, Миша?

— Вопрос философический. Что есть имя? Воля, которую родители нам навязывают? Вдруг я не хочу быть Олегом или, прости Господи, Порфирием. Разве я не прав?

Он окинул нас взглядом и, дождавшись одобрения, продолжил.

— Я вот в одно утро проснулся здесь, не помня ничего. Поглядел в зеркало и сказал: «Ну и морда у тебя, Миша». Так Мишей и стал.

— Миша, ты один? — спросила Гром-баба с присущей ей крестьянской тактичностью.

— Нет, со мной группа сопровождения. Сами понимаете, в Городе лучше в одиночку не шастать. Но они с той стороны вашей стены. Ребята неплохие, но руки у них растут явно не из того места, откуда должны. Еще не ровен час чего-нибудь заденут, сломают. Пусть там будут, так мне спокойнее. Итак, где у нас больной?

К своему стыду, я только теперь вспомнил про Психа. Тот, кстати, почти не шевелился и не издавал никаких звуков, явно приготовившись пообщаться с создателем этого Города и всего сущего.

— Мда, — протянул Миша, бережно снимая свой тесный пиджак и закатывая рукава.

Псих лежал раздетый по пояс, чтобы Алисе было удобнее работать с ним. К слову, она и сейчас держала его двумя руками, продолжая контролировать кровоток.

Миша пригладил остатки волос по бокам, после чего приблизился к Психу и пробежал короткими толстыми пальцами по его туловищу, словно музыкант по клавишам рояля.

— Селезенка, — сходу определил он. — Весьма в плачевном состоянии. Ну это ничего. Коллега, — обратился он теперь к Алисе, — позволите? Господа, придержите, пожалуйста, больного. Будет неприятно.

Кровавая ведьма с облегчением отстранилась, тут же выпав из боевой трансформации. Поддержание Психа далось ей невероятно тяжело.

Миша тем временем мягко прощупал область под сердцем, после засунул пальцы в Психа. Нет, не как знаменитые извращенцы на порно-сайтах. Он самым натуральным образом погрузил свои конечности в туловище Крикуна почти по самые косточки на кулаках, точно то оказалось из пластилина, и активно шурудил пальцами внутри. Это я понял по ожившему Психу. Тот открыл глаза и заорал, будто женщина, естественным путем впервые рожающая двойню.

Благо, рот мы предусмотрительно заткнули кляпом, памятую о способностях Психа. Да и за руки со Слепым придержали. Потому что если бы этого не сделали, Крикун бы явно набросился на своего спасителя.

— Да, знаю, неприятно. Местами даже больно. Но нужно терпеть, — приговаривал тем временем Миша, даже не думая заканчивать свои манипуляции. Вон, даже вспотел. Это хорошо. Лучше семь раз потом покрыться, чем один раз инеем.

Через минуту-полторы, Миша замолчал, вытащив идеально чистые руки, без намека на пятнышки крови, наружу. И устало поглядел на меня.

— Селезенку я ему собрал, как смог. Жить будет. Я бы попросил коллегу ему еще крови прогнать, то что немного в брюшину вылилось — удалить. А так все. Как придет в себя, будет, как новенький.

— Постельный режим? — спросил я.

— Незачем, — отмахнулся Миша. — Я же его не резал. А, скажем так, произвел манипуляцию непосредственно с органом. Функционирует он нормально, это я тоже посмотрел.

— Гром, давай-ка чай, — скомандовал я. — Думаю, наш гость немного притомился после операции.

— Ваша правда, — не стал играть в вежливого интеллигента Миша, садясь за стол и расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке. — Операции отнимают много сил.

— И часто вам приходится их проводить?

— Случается. Несколько раз пули из тел извлекал, пару раз кости сращивал, ну и так, по мелочи. Сами понимаете, Город у нас своеобразный. Всегда что-нибудь случается.

— А что самое интересное из практики было? — пододвинул я к нему поставленный рафинад.