Районы

Вот теперь все. Валькирии полностью уничтожены, значит, мы обезопасили на себя на какое-то время. Или напротив? Лишь подтолкнули друг друга к неизбежной войне?

В любом случае, сейчас все взоры были обращены ко мне.

— Прошерстить все квартиры на предмет ценного. Кто попытается мародерствовать, пристрелю на месте. Все выносим сюда. Башка проверит. И шевелитесь, мы тут не на весь день. Еще обратно возвращаться.

Приказ начал выполняться сразу, как только я перестал говорить. Либо Молчуны действительно хотели выслужиться, либо не желали оставаться во дворе. Я и сам не горел желанием. Но ковыряться в вещах валькирий хотелось еще меньше.

Единственное, ко мне сразу подбежал Блокиратор, пожевывая один конец своего пышного пшеничного уса.

— Шипастый, ты извини, я пытался. Но если не вижу объект, то не могу применить способность.

А ларчик просто открывался. Я же успел себе напридумывать всякого. Хотя это не является лишним. Можно будет полностью расслабиться, когда я пересеку стену своего квартала. Вот тогда уже и алкоголь, и трусы навыпуск, и сексуальные бесчинства. Хотя ответил более, чем нейтрально.

— Ничего страшного, я все понимаю.

Стоило ему присоединиться к своим, подошла Башка. Она глядела так пристально, что, казалось, вот-вот прожжет во лбу дырку.

— Только не надо говорить, что это было жестоко, — предупредил я ее.

— И не собиралась, — ответила она. — Хотя это было жестоко.

— Скорее необходимо.

— Может быть, — пожала плечами Башка. — Но ведь мы добились цели. И неважно какой ценой?

Я хотел ответить согласием, но слова застряли в горле. Казалось, лидер Молчунов говорила одно, а думала совершенно другое. В любом случае, я буквально чувствовал кожей ее страх. Башка боялась меня, как черта. Возможно, подобные мысли возникали у нее и раньше. Но теперь я стал ее личным ужасом. Собственно, это не так уж и плохо.

— Что ты намерен делать с телами? — спросила она.

— А с ними надо что-то делать? — удивился я. — Волна придет, смоет. Или грызуны. Город умеет избавляться от мусора.

— Как-то это неправильно.

— Угу, еще скажи не по-православному. Здесь нет понятия правильно или неправильно, если ты еще не заметила. Принципы ты формируешь сам.

— Наверное, так удобно думать. Кстати, ты штаны порвал, — указала она почему-то мне промеж ног. — Или показываешь товар лицом?

Башка дошла до дальнего подъезда, там выцепила одного из пробегающих Молчунов и что-то ему сказала. Высокий белобрысый паренек заметно поморщился, будто мама заставила его показать домашнее задание. После подошел к убитой мною женщине, отнес ее к другим телам и перешел в боевую трансформацию.

Теперь он походил на обтянутого кожей древнего старца. Его немощные руки коснулись мертвой кожи ближайшие девушки и невероятно медленно убитые стали дряхлеть, съеживаться, будто разлагаться на глазах.

Работал белобрысый долго, минут семь, а когда встал, то перед ним лежали крохотные остатки костей, одежды и обуви. И ни частички плоти. Кто знает, возможно, так было действительно лучше. Однако для меня подобное казалось лишь глупой тратой силы.

Я тем временем вышел за пределы квартала, дав знак группе прикрытия оставлять свои посты. Во-первых, их необходимость уже отпала, во-вторых, когда рядом твои люди, то чувствуешь себя намного увереннее. И пока ребята спускались, заодно переоделся в запасные штаны.

Слепой, как человек опытный и мудрый, понял все, что здесь произошло, стоило ему взглянуть на пожухлые останки валькирий. Крыл испуганно замолчал, а вот Псих неожиданно оживился.

— Шип, но ведь Голос сказал…

— Он все время что-то говорит, — прервал его я. — Голос сам по себе, мы сами по себе.

— Думаешь, он все это тебе… нам то есть, спустит?

Я пожал плечами. На определенном этапе жизни уже перестаешь оглядываться на окружающих — правительство, бога, Голос. Не потому, что становишься невероятно сильным, а по более прозаической причине — уже пофиг. Если все время пытаться сжимать пружину, то в итоге она распрямится или сломается. Последний вариант мне не подходил. А к ответкам Голоса я внутренне был готов. Пусть приходит и скажет, если ему что-то не нравится.

— Слепой, будь начеку, — сказал я.

— Что-то затеваетшя? — удивился старик.

— Нет, но я не хотел бы, чтобы вы расслаблялись. Еще ничего не закончено. Крыл, ты поднимись на крышу, смотри в оба, чуть что подавай сигнал. Псих…

— Да, Шип, сделаю все, что ты скажешь.

— Дергаться прекрати, а то как эпилептик под стробоскопами. Но автомат далеко не убирай.

Говорить прямым текстом, что Молчуны могут что-то замышлять — пытаться переиграть шулера, показывая ему свои карты. Это меня по причине сильной пытливости ума Башка прочитать не могла. А вот до остальных вполне способна добраться. Пусть лучше вообразит, что у нас не мужички с улицы, а цельные командос, которые даже когда спят, булки не расслабляют.