Раннее утро

С е м е н. Кто? Бутов уголовников из тюрьмы выпустил, они и творят… Жгут, грабят, бьют. Мы рассыпались по городу, малость выловить… Я, значит, иду по вашей улице и заметил: у дома купца Асхатова возятся, солому поджигают. Я — «Стой!» Ну, стрельба… Как назло — патроны все. Стал отбиваться прикладом… Тут он подбежал… Я крикнул: лупи бандюков!.. Убили бы, кабы не он. Меня-то спас, а сам… Дышит? Надя. Дышит.

Обручев, вздохнув, открывает глаза.

С е м е н. Живой!

О б р у ч е в. Где я?

С е м е н. За каменной стеной, друг! Тебя, товарищ, как зовут?

О б р у ч е в. Шестаков… Сергей…

С е м е н. Сережка, значит. А меня — Семен Маликов.

Н а д я. Голова болит?

О б р у ч е в. Кружится…

С е м е н. Пройдет, брат, крепче будет. Здешний?

О б р у ч е в. Из Актюбинска. (Поднявшись, пошатнулся.)

Н а д я. Может, вам отдохнуть?

О б р у ч е в. Нет. Пойду.

С е м е н. Вот что, Сергей, утром пойдешь. (Наде.) Место найдем?

Н а д я. Так весь же дом пустой… Сюда можно, в мезонин. Пойдемте!

С е м е н. Я краем уха слышал, вроде тут наш штаб будет.

Н а д я. Места хватит на десять штабов.

Вслед за Надей уходят Семен и Обручев. Василий собирает свои вещи.

В а с и л и й (возится с мешком). Тряпье! Такое тряпье деньги стоит… А возьмет Надька да скажет? Связался! И верно дурак… (Переносит мешок в прихожую, прячет его.)

На лестнице появляются  С е м е н  и  Н а д я.

В а с и л и й. Калитку закрыла?

Н а д я. Нет. Не закрывала.

В а с и л и й. Видали? Ну, я побегу… Еще кто ворвется.

Семен и Надя переходят в гостиную.

Н а д я. Значит, он тебя выручил?

С е м е н. Без него — конец.

Н а д я. Смелый. Правда?

С е м е н. Лев! Поняла? Вот посмотришь, он у нас останется, уговорю. (Меняя тон.) Заметила, мы даже не поздоровались.

Н а д я. Я как увидела тебя и все позабыла…

С е м е н. Напугалась?

Н а д я. Прямо вот в сердце кольнуло. Думала, что-нибудь с тобой.

С е м е н. Со мной до самой смерти ничего не будет. Ну, здравствуй! (Крепко обнимает, целует Надю.)

Н а д я. Не надо. (Отстраняясь). Ну, не надо…

С е м е н. Все! (Отпускает.) И не думал — само так получилось… Соскучился-то… Прошлый раз я говорил — кто ты есть для меня, только ты…

Н а д я. Ну, что я? Да ты же мне вместо брата…

С е м е н. Спасибо.

Н а д я. Вот и обиделся…

С е м е н. Пускай будет брат. (После паузы.) Не болела тут?

Н а д я. Нет, с чего ты взял?

С е м е н. Лицо вроде осунулось. И побелело.

Н а д я. С хорошей жизни. Сам все знаешь. (В порыве откровенности.) Веришь, иногда хотелось в реку, в омут кинуться, чтоб один конец…

С е м е н. Да ты что? Подумай, о чем говоришь?!

Н а д я. Правда. Вот, бывало, делаю что-нибудь, а сама все думаю и думаю… Ну, зачем я живу? Что хорошего вижу? Не жизнь это, а маета одна, черная ночь. И никакого просвету… Вот только вспомню твои слова, что все переменится, и терплю. Жду. И страшно станет. За тебя и за всех…

С е м е н. Почему?

Н а д я. Мало ли что… Ведь я слышу, как они против вас, прямо живьем бы в землю зарыли…

С е м е н. Дело идет на то, кто кого. Да, так ты говоришь, просвета нет… Есть! Глянь в окно, была ночь, верно? А сейчас светает. Потом солнце взойдет. Обязательно. И никто, никакой Бутов не остановит. Понимаешь?

Н а д я. Понимать-то понимаю…

С е м е н. А что?

Н а д я. Думаешь, легко сидеть сложа ручки да ждать? Нет, я пойду к вам, а?..

С е м е н. Что будешь там делать?

Н а д я. Все, что надо. Не бойся, краснеть за меня не придется.

С е м е н. Да я не об этом. В отряде же ни одной девчонки нет.

Н а д я. Вот я и буду первая.

С е м е н. Зря. Была б ты замужем…

Н а д я. А разве к вам только женатых принимают?

С е м е н. Напрасно смеешься. Народа-то у нас много, разные люди.

Н а д я. Напугать хочешь?

С е м е н. Вот и выдумывает же человек! Ей про дело, а она… Хочешь, сам поговорю с Кобзиным? Хочешь?

Н а д я. Не надо.

С е м е н. Твое дело. Только не обижайся.

Н а д я. За что же мне на тебя обижаться? Эх, Семен, Семен, я ведь все понимаю.

С е м е н. Ну ладно. Надо идти. Скажу Кобзину, что дом пустует. Проводи, Надя.

Надя провожает его до двери прихожей.

Сергея наведать не забудь! (Уходит.)

Надя со свечой поднимается к комнате Обручева, приоткрыв дверь, посветила, снова закрывает дверь, на цыпочках уходит в гостиную.

Н а д я. Заснул студент… (Всплеснув руками.) Дура я, дура! Стол собран, а я накормить Семена забыла… Даже не спросила.

Вбегает  В а с и л и й.

В а с и л и й. Там красные! Комиссар Кобзин… Впускать? А?

Н а д я (радостно взволнована). Ну, а как же?