Ранняя смерть

— Не понимаю, почему нельзя хотя бы позвонить, — обиженно ворчала Нина.

Они сидели с ней в «Гранд-кафе» в Брантсфилде, поблизости от дома, где она жила. Бену нравилось обставленное во французском стиле помещение с темно-красными стенами и маленькими деревянными столиками. Нина предпочитала рестораны, в которых готовили из экологически чистых продуктов, а мясо вообще было табу. Бен считал, что и неделю не выдержит без мясного, иначе он просто свалится и умрет. И спрашивал себя, что же будет делать Нина, если вдруг у нее появится непереносимость к травоядному меню. Эта мысль немного позабавила его. Впрочем, в данный момент никаких признаков непереносимости у нее не замечалось, и если она без всякого аппетита ковыряла вилкой свое вегетарианское блюдо, то виноват в этом был только он.

— Всегда можно найти время, чтобы между делом набрать эсэмэску. На худой конец, хотя бы из уборной.

Долька апельсина, которую она ковыряла, приняла уже совершенно неприглядный вид.

— Я же отправил эсэмэску, — возразил он в свою защиту.

— Да, но когда? Что тебе раньше мешало? Я все время пыталась до тебя дозвониться.

Выразительно посмотрев на потолок, словно призывая в свидетели небеса, он соорудил горку из ветчины, тоста и яичницы.

— Кто же виноват, если ты звонишь все время на домашний телефон… Я был в разъездах. Я работаю над очерком…

— И по ночам тоже? — Она со звоном кинула вилку на тарелку.

Парочка геев за соседним столиком обернулась на шум.

— Было слишком поздно.

Он взялся за солонку, она ее отняла, выхватив прямо из руки. Она боялась высокого давления. Он — нет. Нина поставила солонку на прежнее место.

— Почему ты всегда за всех работаешь, вечно кого-то выручаешь? Ты — судебный репортер. А это не твоя обязанность.

— Но я сам захотел, — буркнул он с набитым ртом.

— Да, да. Ты хочешь сделать карьеру. Но как-то незаметно, чтобы ты в этом сильно преуспел. Давай уж смотреть правде в глаза. Все это ни к чему не ведет. Иногда, чтобы продвинуться, надо сменить работодателя.

Он остановился, не дожевав кусок:

— Сменить?

— У тебя же есть другие возможности. С твоим профессиональным опытом ты бы мог…

— В другом месте мне точно так же придется выходить в ночную смену. А порой поработать без выходных, — перебил он ее и снова занялся едой.

— В фирме моего отца как раз требуется журналист. Точнее говоря, главный редактор. И заработок у тебя будет выше.

На ее лице сияла улыбка.

— В фирме твоего отца? — переспросил он в ужасе. — Твой отец делает печенье.

— Оригинальное изделие шотландской кухни. Продается по всему миру.

— Зачем ему нужен главный редактор?

— У него ты зарабатывал бы на двадцать тысяч фунтов в год больше, чем сейчас. Нормальное рабочее расписание, частная медицинская страховка. Служебная машина.

— Зачем ему главный редактор?

— Ты ведь все равно собираешься перейти, угу? — Обхватив его лицо ладонями, она поцеловала Бена. — Фу, ветчина! — Она содрогнулась.

— Я задал тебе вопрос.

— Но подумай, какая это удача. Представь себе — настолько больше денег и настолько больше свободного времени, чтобы вместе куда-то пойти. Обыкновенно ведь все наоборот: если хочешь больше заработать, надо больше трудиться. Ну, так что ты скажешь?

— Я ведь даже не знаю, о чем речь.

Она тряхнула волосами и снова поковырялась в своей тарелке.

— Он просто хочет пойти тебе навстречу. А ты неблагодарный.

— Нина! Зачем твоему отцу на фабрике печенья нужен главный редактор? — Теперь уже Бен отбросил вилку. — Или ты говоришь о пресс-службе? Я не хочу заниматься пиаром!

— Сама знаю, — недовольно отозвалась она.

— Ну так о чем речь?

— Газета для сотрудников.

— Газета для сотрудников? Мне известно, что такое газета для сотрудников. Неужели ты это серьезно?

— Это превосходное предложение, — возразила она.

— Ты что, совсем меня не знаешь? Мне нужно, чтобы работа была интересной. И если требуется поработать сверхурочно, чтобы показать начальнику, на что я способен, то значит так тому и быть. Мне как раз подвернулась история, на которой я, может быть, выйду в дамки. Какая мне радость пыхтеть на такой работе, от которой меня воротит? Чтобы выгадать больше времени для занятий, которые мне по-настоящему нравятся? Так ведь моя работа, черт возьми, мне и нравится по-настоящему!

— А как же я? Я, можно сказать, тебя совсем не вижу. Из-за твоей работы. Которая тебе дороже всего на свете.

— Все! Больше чтобы ты с этим ко мне не приставала!

— И что же будет дальше? Если нас приглашают, ты никогда не можешь на сто процентов пообещать, что придешь. Мы не можем заранее планировать отпуск. А что будет, когда у нас появятся дети?

Не может быть, чтобы она была беременна! Это невозможно. Он всегда предохранялся, а она, кроме того, принимала таблетки. Чтобы тут что-то случилось, должно было не сработать сразу и то и другое. Нет, он уверен, что она не беременна!

— Ты же не беременна? — спросил он на всякий случай.

— Для тебя это так ужасно?

Он развел руками:

— Да. И ты это знаешь. Я не хочу детей.