Раскол

Вначале Вагиф думал немного поспать, но, проворочавшись с полчаса, понял, что не уснет. Махнув рукой на сон, он прошел в ванную комнату и принял душ, после чего, побрившись и переодевшись во все чистое, поднялся к себе в комнату. Решив надеть серый шерстяной английский костюм и белоснежную рубашку тонкого полотна, он долго выбирал галстук, пока не остановился на строгом французском галстуке с еле заметными блестками по краям. Не спеша одевшись, он спустился вниз, успев как раз к утреннему кофе. Вся команда мэтра была в сборе. Поздоровавшись с каждым персонально, он занял свое постоянное место, справа от Алексея Васильевича. С некоторых пор это превратилось в своеобразный ритуал, и в отсутствие Вагифа во время совместных трапез никто на его место не садился.

Алексей Васильевич спустился несколько позже. Поздоровавшись, он неторопливо занял свое место во главе стола. После завтрака в гостиной остались только Вагиф и мэтр. Закурив, они молча пересели в кресла, стоящие в углу комнаты.

— Как там, в Баку? — прервав молчание, спросил Вагиф.

— Плохо, — тихо ответил Алексей Васильевич, — есть жертвы.

— А что с документами того бедняги-ученого? — помолчав, снова задал вопрос Вагиф.

— Надо разбираться. Пока ясно одно — информация, которую я получил и от друга из Баку, и от зарубежного коллеги, частично подтвердилась. Не все так просто было в этой лаборатории, которая должна была сыграть роль своеобразной дымовой завесы. Скорее всего именно она в известном смысле могла рассчитывать на признание ее основным объектом. Вот как все повернулось. Поэтому меня очень интересует, кто же из наших все это придумал, ведь надо признать, задумка по-своему гениальна. На базе тихой, мало кого интересующей лаборатории, которую в первую очередь показывали всем и вся, в том числе и тем, кто интересовался ею сугубо профессионально, организовать изучение и проверку наиболее перспективных направлений. Если предположить, что этот неизвестный, обладающий, по-видимому, большими возможностями, вполне официально передавал туда документы разработок из других научных центров и также вполне официально, поскольку эта лаборатория и была создана для дезинформации, все это становилось достоянием других спецслужб, то можно себе представить, что этот паршивец получил взамен. Потому что оценить величину ущерба, нанесенного нашей стране, просто невозможно.

— Кто-то из высших чинов решил заняться «бизнесом»?

— Вполне вероятно. К слову сказать, это не единичный случай. Помнишь, я сказал, что у меня есть предположение об истинных причинах гибели Джорджа и твоих последующих приключениях? Так вот, сейчас я более чем уверен, что одна из основных причин кроется в том, что они точно не знали, какие документы ты от него получил. А те бумаги, которые их интересовали, он почему-то тогда мне не послал. И вот сейчас, основываясь на информации того же самого источника, я могу предположить, что Джордж раскопал факты причастности некоторых высокопоставленных чинов наших спецслужб к переводу за рубеж по своим каналам огромных сумм денег. Имей в виду, я говорю не о финансовых подачках дружественным партиям и движениям. Речь идет о совсем других деньгах, происхождение которых неплохо было бы выяснить.

— Деньги — это, конечно, любопытно, но меня больше интересует этот ученый. Он-то чем занимался?

— Он занимался прикладной психологией.

— Чем-чем? Психологией? А это еще нам к чему?

— Нам с тобой, может, и ни к чему, а вот некоторым политическим экстремистам даже очень к чему. Это самое ужасное и бесчеловечное оружие, поскольку направлено против человеческой души. Цель этого оружия — уничтожить индивидуальность человека, сохранив его внешнюю оболочку, но расплавить его внутренний мир в горниле очередных идей какого-нибудь маньяка, сделать его послушным орудием, не ведающим страха, сострадания и всех остальных человеческих чувств.

— И всей этой чертовщиной занимались у нас в Баку?

— Ты, видимо, просто не знаешь, что в начале семидесятых несколько по-настоящему выдающихся ученых, занимающихся психологией и экономикой, были переведены в вашу республиканскую академию. Кое-кому не слишком нравились направления их исследований. Но, поскольку некоторые аспекты их работы представляли определенный интерес для нашей «конторы», их просто перевели на юг, так сказать, поближе к теплому морю и фруктам, предоставив возможность работать. Так что за прошедшее время они кое-что успели, во всяком случае воспитали достойную замену. С одним из таких людей ты имел честь лично познакомиться. Правда, в не больно удачное для него время. Именно на базе его лаборатории и было предложено создать видимость научного центра для привлечения к нему нездорового внимания со стороны. А он тем временем мог спокойно вести работу совсем в другом месте.

— Несколько примитивно, вам не кажется?

— Примитивно? Да нет, дорогой, ошибаешься, это было просто гениально, если ты вспомнишь, что я тебе говорил раньше.

— Ну и что я должен сделать?

— Ты должен встретиться с тем самым зарубежным коллегой.

— И где он обитает?