Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

Через некоторое время Август отстранил Клавдия от всех должностей, кроме авгурства, «и даже наследником его оставил только в третью очередь, среди людей совсем посторонних… А Тиберий, его дядя (еще один Тиберий! — Авт.), в ответ на его просьбы о должности, предоставил ему только знаки консульского достоинства…

Тогда лишь он (Клавдий — Авт.) оставил всякую надежду на возвышение и удалился от всяких дел, укрываясь то в садах и загородном доме, то на кампанской вилле; и так он жил в обществе самых низких людей, УСУГУБЛЯЯ ПОЗОР СВОЕГО ТУПОУМИЯ ДУРНОЙ СЛАВОЙ ИГРОКА И ПЬЯНИЦЫ.

Однако, несмотря на это, ни люди не отказывали ему в знаках внимания, ни государство в уважении…

Но и это не избавляло его от оскорблений… Когда, наевшись, начинал дремать — это с ним бывало частенько, — то шуты бросали в него косточками фиников или маслин, а иной раз, словно в шутку, будили хлыстом или прутьями; любили они также, пока он храпел, надевать ему на руки сандалии, чтобы он, внезапно разбуженный, тер себе ими лицо…

Когда же он сам разбирал и решал дела, то вел себя с удивительным непостоянством: иногда он поступал осмотрительно и умно, иногда безрассудно и опрометчиво, А ПОРОЙ НЕЛЕПО ДО БЕЗУМИЯ…

Всем этим он настолько подорвал к себе уважение, что к нему сплошь и рядом стали относиться с открытым презрением…

Даже какой-то грек в судебных прениях крикнул ему: „А ты и старик и дурак!“…

Когда он ходил, ему изменяли слабые колени, а когда что-нибудь делал, отдыхая или занимаясь, то безобразило его многое: смех его был неприятен, гнев — отвратителен: НА ГУБАХ У НЕГО ВЫСТУПАЛА ПЕНА, ИЗ НОСУ ТЕКЛО, ЯЗЫК ЗАПЛЕТАЛСЯ, ГОЛОВА ТРЯСЛАСЬ НЕПРЕСТАННО, а при малейшем движении — особенно…

Глупости своей он также не скрывал…

Кроме того, людей удивляла его забывчивость и бездумность — то, что греки называют рассеянностью и незрячестью. Так, после убийства Мессалины, садясь за стол, он спросил, почему же не приходит императрица? И многих других, приговоренных к казни, он на следующий день звал на совет или на игру в кости, а так как они не являлись, то обзывал их через посланных сонливцами» [760], с. 130–131, 134–135, 142, 144–145.

Итак, перед нами вполне четкое отражение Василия Блаженного, то есть Царя Блаженного. Напомним еще раз, что около 1553 года Иван Грозный серьезно заболел, стал блаженным и отошел от государственных дел. Согласно нашим результатам, на троне его сменил сын Дмитрий.

5. Знаменитая развратная Мессалина, жена Клавдия, является отражением Елены Волошанки, то есть Есфири

5.1. Свидетельства Светония и Тацита

Во всех отражениях Ивана Грозного в той или иной форме присутствует история Есфири. Не является исключением и история императора Клавдия. Здесь Елена Волошанка, она же библейская Есфирь, выведена под именем МЕССАЛИНЫ, жены Клавдия, рис. 6.8. У Клавдия, как и у Грозного, было несколько жен. Известно следующее.

Светоний говорит довольно кратко. «Помолвлен он (Клавдий — Авт.) был дважды: сначала с Эмилией Лепидой… потом с Ливией Медуллиной, носившей тогда имя Камиллы… Первую он отверг еще девушкой… вторая умерла от болезни в тот самый день, когда была назначена свадьба. После этого он был женат на Плавтиъи Ургуланилле…

а затем на Элии Петине… С ОБЕИМИ ОН РАЗВЕЛСЯ… После них он женился на Валерии МЕССАЛИНЕ, дочери Мессалы Барбата, СВОЕГО РОДСТВЕННИКА. Но узнав, что в заключение всех своих беспутств и непристойностей она даже вступила в брак с Гаем Силием и при свидетелях подписала договор, он казнил ее смертью, а сам на сходке перед преторианцами поклялся, что так как все его супружества были несчастливы, то отныне он будет безбрачным, а если не устоит, то пусть они заколют его своими руками. И все же он не смог удержаться…» [760], с. 140. О том, почему Клавдий «не смог удержаться», мы поговорим после.

Продолжим рассказ о Мессалине. Светоний: «И уж всякое вероятие превосходит то, что на свадьбе Мессалины с ее любовником Силием он (Клавдий — Авт.) сам был в числе свидетелей, подписавших брачный договор: его убедили, будто это нарочно разыграно, чтобы отвратить и перенести на другого угрозу опасности, возвещенную ему какими-то знаменьями…

^{Рис. 6.8. Мессалина. Бюст из Капитолия. Взято из [304:1], т. 1, с. 680.}

Даже пылкую его любовь к Мессалине заглушил в нем не столько позор унижения, сколько страх перед опасностью: он подумал, что она добивается власти для своего любовника Силия» [760], с. 142, 144.

Больше Светоний о Мессалине практически ничего не сообщает.

Тацит куда более подробен. Его рассказ о Мессалине очень интересен.