Раскрытая тайна

В одном из кабинетов она заметила свою бывшую одноклассницу — та осматривала черного лабрадора. Потом она постучала в дверь Берта — его кабинет был закрыт.

У Одри с детства не было ни собаки, ни кошки. Теперь, когда она вернулась, возможно, пора кого-нибудь завести.

— Одри, если это ты, заходи! Если там кто-то другой, убирайтесь прочь!

Она рассмеялась, толкая дверь.

— Это я.

Берт спустил ноги со стола и встал.

— Закрой за собой дверь! — велел он, захлопывая книжку, которую читал, и пряча ее в ящик стола.

Одри выполнила приказ, а затем сняла кошку со стула, стоящего напротив его стола. Кошка потерлась о ее ногу и замурлыкала:

— Умница, хорошая моя. — Она села и, нагнувшись, погладила пушистую красавицу, которая картинно валялась на полу. Все это Одри проделала нарочно, чтобы Берт не заметил, как она улыбается из-за его тайного влечения к любовным романам.

Берт допил колу и поставил банку на стол.

— Ну, Одри, чем я могу тебе помочь? Ты хочешь кое-что выяснить в связи с двумя трупами?

— Нет. Я хотела поговорить с вами о моем отце.

Он сдвинул кустистые брови и нахмурился:

— Ри, это было очень давно. Он умер от сердечного приступа. Необходимости во вскрытии не было. Его лечащий врач подтвердил диагноз: ишемическая болезнь сердца. Приступ произошел при твоей маме, поэтому вопроса о причине смерти не возникало. Что именно в связи с его смертью ты хотела выяснить?

— Вы осматривали его?

— Да, осматривал. В те дни я еще многому учился. Лечение животных во многом сходно с лечением людей, однако есть и существенные различия.

— Вы не заметили признаков борьбы? Кровоподтеки, царапины?

Берт открыл было рот, но тут же закрыл его.

— Погоди-ка… Ты не торопишься? Надо найти папку…

— Да, конечно… — Одри облизнула пересохшие губы.

Повернувшись к ней спиной, он принялся рыться в папках, стоящих на стеллаже у него за письменным столом.

— Клинические истории болезни находятся в архиве. А здесь я храню все, что связано с моей коронерской службой.

— Давно вы служите коронером? — Сама Одри этого не помнила, но знала, что Берт уже был коронером, когда умер ее отец.

— Вот, пожалуйста. — Он закрыл ящик и снова сел.

Одри напомнила себе о необходимости дышать.

Берт положил на стол коричневый конверт. Он выглядел совсем безобидно. Как и сотни других конвертов в этом здании или у нее в редакции. И все же этот конверт отличается от остальных. В нем окончательные отчеты, связанные с последними секундами жизни и смертью ее отца.

Берт поднял на нее взгляд:

— Если хочешь, можешь прочитать отчет сама.

Она подняла руку и покачала головой. Она не была уверена, что сможет рассматривать фотографии.

— Пожалуйста, изложите мне все простыми словами.

— Хорошо. Итак, на задней стороне шеи имелась небольшая царапина. Ничего существенного. Он мог оцарапаться, когда брился… — Берт листал записи и время от времени хмыкал. Судя по издаваемым им звукам, то, что он читал, вызывало у него сомнения или приводило в замешательство.

К тому времени, как он посмотрел на нее поверх очков, нервы у нее были на пределе.

— Кровоподтек на правом плече. Еще один на пояснице. И еще один на левой лодыжке. Судя по моим записям, твоя мать сказала, что накануне ночью он упал с лестницы.

— Ага, — кивнула Одри. — Теперь припоминаю. — Это была ложь, но она понимала: раз мама так сказала, значит, так нужно.

Берт довольно долго смотрел на нее в упор.

— Тебя что-то беспокоит в связи со смертью твоего отца?

Слова уже готовы были сорваться с языка. Но она не могла ни с ним, ни с кем-то другим делиться тем, что тревожило ее по-настоящему.

— Нет. Нет… Просто один из моих контактов рассказывал о деле Содеров…

Берт закрыл папку и склонил голову набок:

— Вот теперь я совсем ничего не понимаю.

— У него есть доказательства, что примерно в то время, когда умер папа, в Винчестере действовала та же организованная преступная группировка, которая имеет отношение к делу Содеров.

Берт постучал себя указательным пальцем по подбородку:

— Что-то такое тогда действительно происходило в связи с газетой. Мэри-Джо наверняка в курсе. Насколько я припоминаю, Портер говорил, что кто-то с Севера скупал пачками местные газеты у нас, в Алабаме и Джорджии. Ну, ты понимаешь — южные газеты в маленьких городках. Подробностей я не знаю. По словам Фила, Портер тогда очень разволновался. Кажется, дело было примерно за месяц до его кончины.

Сердце Одри билось все чаще с каждым его словом.

— Мой отец не говорил о том, что кто-то звонил или приезжал и предлагал ему продать газету?

— Ничего такого я не помню. Спроси лучше Фила. Он наверняка что-то знает. В конце концов, они с твоим отцом были компаньонами.

Но Филип уже сказал, что ничего не знает, — и отец, по его словам, тоже ничего не знал — ни о каких преступных группировках. Может, Филу просто ничего не рассказывали? Или он ей солгал?

— Берт, спасибо, что ради меня порылись в архиве. — Она встала и через стол протянула ему руку.

Он тоже встал и пожал ей руку.

— Если я могу сделать для тебя что-то еще, говори, не стесняйся. Всегда рад помочь в разгадке тайны.

Все обрывки сведений явно подходили под определение тайны.