Распечатки прослушек интимных переговоров и перлюстрации личной переписки. Том 2

– Ой, да ты и сам это прекрасно знаешь! – говорю. – Все это знают, не было, наверное, ни одного человека на земле, кто не чувствовал бы, что это действие Божьей руки. Вспомни, как началось свержение сатанинского богоборческого советского режима! Вспомни конец семидесятых – начало восьмидесятых – махровейшие годы диктатуры, когда в Советском Союзе все ползали еще как бессловесные пресмыкающиеся и пикнуть боялись. А в Польше – крошечной, слабенькой, униженной стране, которую кто только ни пытался за последние два века распилить и уничтожить – именно в немощной вроде бы Польше в те страшные махровые годы советской диктатуры уже родилось мощнейшее сопротивление. Вот это – почерк Бога. В «немощном мира» Бог творит Свою силу. Ставку на вооруженную физическую мощь и физическое подавление несогласных делает сатана – это сатанинский почерк. А Бог всегда выбирает «немощное мира» – чтобы посрамить физически сильных, мощных, вооруженных и материально обеспеченных, которые активно заняты воспроизводством своей, падше-человеко-сатанинской звериной внешней истории. Я убеждена, что не случайно Бог даровал именно Польше честь первой начать освобождение всей Восточной Европы от коммунистического и гэбэшного вируса зла: потому что, из всех захваченных коммунистами стран, Польша единственная осталась действительно целиком верна Богу – и церковь в Польше не легла под спецслужбы, а находилась в жесткой оппозиции безбожным властям, и когда в начале восьмидесятых, во время военного положения гэбэшники, менты и войска зверски убили сотню активистов «Солидарности», когда зверски избивали и убивали мирных демонстрантов на улице, – в этот момент именно церкви, костелы открывали перед избиваемыми двери, чтобы спрятать и защитить оппозиционеров. Это же дар Бога. А их смелые священники, не боявшиеся, при смертельной опасности, в публичных проповедях говорить правду и прямо призывавшие христиан не идти на компромисс с гэбэшниками, не прогибаться перед злом, обличать зло ежедневно и ежесекундно, и противостоять злу добром! Не коррумпированная церковь, не пошедшая на компромисс с безбожной властью – и люди, яростной верой в Христа и молитвой побеждавшие врага, и создававшие по всей стране параллельные, не зависящие от государства, христианские системы взаимопомощи и солидарности – вот эти ингредиенты, а самое главное – Божье благословение, – оказались куда сильнее всей советской военной мощи. Не сомневаюсь, что в данном случае именно та сотня поляков, убитых в начале восьмидесятых – эти невинные жертвы своей кровью, своей жертвенностью, своими молитвами с неба, выкупили свободу Восточной Европы от богоборческой власти. Я думаю, что именно за то, что Польша, в отличие от Советского Союза, сохранила веру, и за то, что церковь в Польше, в отличие от Советского Союза, не позволила себя опоганить сотрудничеством с КГБ и осталась в жесткой смелой оппозиции сатанинскому режиму, – именно за это Бог вознаградил Польшу даром первой дать импульс началу движения сопротивления и избавления от богоборческой власти, – импульс, который через несколько лет был подхвачен в соседних странах и привел к низвержению сатанинского режима.

– Какому низвержению? – ехидничает Шломо. – Вон, всё на месте, Советский Союз никуда не делся! Разве что поляки, действительно, успели вовремя сбежать.

– Шломо, а я тебе сразу сказала: я убеждена, что Бог не контролирует внешнюю, материальную историю ежесекундно. Я убеждена, что Бог вмешивается крайне редко – создает на короткие мгновения такие ярко освещенные солнцем поляны – посреди джунглей сатанинско-человеческой истории. Но тем очевиднее это чудо. Бог как бы задает камертон – и даже когда страны и народы возвращаются, по точному Евангельскому выражению, на блевоту свою (а у аборигенов Советского Союза эта неаппетитная ремиссия произошла очень быстро) – все равно в сердцах Божиих людей остается звук, воспоминание о Божьем чуде – как короткий миг, когда интересы Бога и стремления вдруг переставших быть пассивными и трусливыми людей совпадают – и внешняя история вдруг на секунды оказывается побежденной Божьей правдой, историей внутренней, духовной – вернее внутренняя, Божья история вдруг на секундочку становится видной, ощутимой не только для молитвенников и затворников, но и для всех людей вокруг. Все видят и чувствуют, что происходит Божье чудо – даже богоборцы это чувствуют – особенно они, я бы даже сказала, чувствуют это – и дрожат, трепещут!

– А нельзя ли договориться так, – ехидничает Шломо, – чтобы Бог все-таки посистематичнее влиял на историю?

– Знаешь, – говорю, – Шломо, вот когда я смотрела в интернете живые трансляции Майдана – в самые тяжелые их дни – оторваться же было невозможно…