Расплата

Орри остановился и медленно повернулся. От недавнего спокойствия не осталось и следа; глаза полыхнули безумием, как будто он был гранатой, из которой Фрейя вырвала чеку. Он шагнул к ней.

– Что вы сказали? – Голос его тоже изменился, замедлился и понизился. Возможно, они и не были такими уж разными, Орри и Дагмар.

Фрейя машинально отступила на пару шагов, поближе к Гвюдмюндюру. И зачем только она так разговорилась… Возможно, именно поэтому людям в их положении не сообщают о выходе заключенных на свободу.

Глава 20

Как часто бывает, мнение Эртлы относительно возможной связи Йоуна Йоунссона с убийством в подземном гараже и отрубленными руками изменилось под влиянием не какого-то одного значимого события, но ряда мелочей. Хюльдара такой поворот дела обрадовал, а о причинах, его вызвавших, он не думал. Эртла руководила расследованием, и без ее поддержки руки у него были бы связаны; слишком много узелков предстояло распутать, слишком много задач решить. Как ни трудно это давалось, Хюльдар старался не радоваться слишком уж явно. Он чувствовал себя так, словно забил победный гол в матче против команды другого класса. Проблемы остались позади, горизонт был чист. В возрасте девяти лет Хюльдар ставил целью сделать карьеру профессионального футболиста за рубежом, не ведая, как выяснилось позднее, что своего пика в этой области он уже достиг. Так же и теперь он не сомневался, что, преодолев упрямство Эртлы, совершит прорыв в расследовании убийства. И хотя цели эти различались, ощущение триумфа было тем же, что и в детстве, когда он отметил успех кокосовым трюфелем.

Надежды встрепенулись еще тогда, когда они с Эртлой стояли в коридоре после того, как их выгнали из больничной палаты Кольбейна. Не отличаясь изобретательностью в выстраивании личных отношений, она была хорошим детективом и неплохо разбиралась в людях. Разумеется, ложь Кольбейна не осталась незамеченной. Имя Йоуна Йоунссона словно включило лампочку у него в голове.

Еще одним способствующим фактором стал звонок из патологоанатомической лаборатории. После осмотра обнаруженного в гробу тела патологоанатом пришел к выводу, что причина смерти не соответствует той, которая указана в свидетельстве, выданном на имя Эйнара Адальбертссона. Сообщать по телефону какие-либо детали эксперт отказался, но предложил Эртле либо приехать в лабораторию самой, либо прислать своего представителя.

Третьим обстоятельством стал телефонный разговор Эртлы с дочерью Эйнара. Ничуть не огорчившись известию о том, что гроб ее отца совершил незапланированное путешествие на свалку, женщина заявила, что, как по ней, так пусть он остается там, где ему самое место, вместе с другим мусором. На этом разговор и закончился.

И, наконец, последним фактором, окончательно повлиявшим на мнение Эртлы, стала ее попытка найти Йоуна Йоунссона. Хюльдару она сказала, что всего лишь подозревает его в похищении гроба отчима, но Хюльдар знал, что это отговорка. У нее зародились сомнения. Сидя в офисе, он наблюдал за тем, как она набирает номер за номером и каждый раз получает один и тот же ответ. Никто не знал, что случилось с недавним заключенным. Дети и бывшая жена не отвечали, тюремная служба ничем не могла помочь. Та же история повторилась и с Литла-Хрёйн, и с социальными службами Рейкьявика, и ночлежками для бездомных – Йоуна нигде не видели, о нем нигде не слышали, и никто понятия не имел, что с ним случилось. Как будто земля поглотила бывшего заключенного, стоило ему только выйти из тюремной машины свободным человеком в центре города.

Слушая разговоры Эртлы, Хюльдар и сам принял телефонный звонок от Гвюдмюндюра Лаурюссона. Бывший босс рассказал, что мать Ваки, девочки, убитой Йоунссоном, устроила сцену в полицейском участке Хлеммюр. Хюльдар решил остаться с Эртлой, чтобы, пользуясь ситуацией, ковать железо, пока горячо. Но и любопытство не давало покоя – что же все-таки сказала мать Ваки? – и он попросил Гвюдмюндюра позвать Фрейю. Ни тот, ни другая не перезвонили, и Хюльдар отложил звонок на время, когда все успокоится. В глубине души он понимал, что настоящая причина – в случившемся между ними прошлым вечером. Нужно было объяснить свое внезапное бегство таким образом, чтобы показать себя в хорошем свете. Разве он этого не заслужил? Проблема заключалась в том, что он не мог привести в свою защиту такой аргумент, как желание избавить их обоих от взаимной неловкости, неизменного следствия пьяного секса. На Фрейю вряд ли произведет впечатление ссылка на длинный и разнообразный список его побед. Представляя, чем может обернуться предстоящий разговор, Хюльдар начал сомневаться в правильности своего решения. Наверное, лучше было остаться и провести с ней ночь. По крайней мере, получил бы удовольствие. Но теперь уже поздно. Хюльдар отогнал эту мысль. Надо сосредоточиться на расследовании.