Расплата

– Зачем? Как я уже сказала той женщине, психологу, какое это имеет значение? – Она помолчала и, не дожидаясь их ответа, продолжила: – Это случилось на Боргартун, примерно в половине десятого. У меня там салон-парикмахерская, и мы открываемся в десять. Он слонялся возле одного из тех стеклянных зданий, в котором помещается бухгалтерская фирма. Был в анораке и джинсах. Изменился не очень, разве что волосы поредели. И, конечно, постарел. Но, странное дело, выглядел ничуть не хуже, чем во время суда. Как будто тюрьма пошла ему на пользу. Вы можете в это поверить?

– Он вас видел?

– Нет, не думаю. – Дагмар снова отвернулась. – Забавно… Мы с Орри приходили туда каждый день. Чувствовали, что обязаны услышать все, каждое слово. Я смотрела на него, не отрываясь, представляя, как порвала бы его на куски, будь у меня такая возможность. Да, думать так нехорошо, но тогда эти мысли позволяли мне держаться. – Она снова рассмеялась, холодно и бесстрастно, и покачала головой. – И вот я встречаю его – и что делаю? Убегаю. Наверное, поэтому и сорвалась в полицейском участке. Злилась на себя. Мне нужно было выплеснуть эту злость, обвинить кого-то другого…

– Жестокость не свойственна нормальным людям. Это хорошо, что вы отреагировали так, как отреагировали. Если б набросились на него, лучше вам не стало бы. – Хюльдар улыбнулся, но не получил того же ответ.

– Не уверена. По правде говоря, я думаю, что сейчас мне было бы легче. Намного легче…

– Как получилось, что вы не сразу пошли в полицию? – вмешалась Эртла. – Вы пришли туда после двенадцати.

– Не могла освободиться раньше. У меня были клиенты – стрижка, покраска… Но все это время я только накручивала себя, а когда вышла на ланч, сразу же поспешила в участок. Вам нужны имена клиентов или моей работницы? Вы подозреваете меня в чем-то? – Ее лицо прояснилось. – С ним что-то случилось? Неужели на него напали? – Было видно, что такое предположение ее обрадовало. Она оскалилась, и под верхней губой блеснули передние зубы. В этот момент Дагмар напомнила гиену, кружащуюся около сваленной львом добычи. При жизни дочери ее лицо вряд ли принимало такое выражение.

– Насколько нам известно, с ним ничего не случилось. Вы уверены, что сегодня утром видели именно Йоуна Йоунссона? Вы не могли ошибиться? – Своим вопросом Эртла положила конец мстительному удовольствию Дагмар столь же эффективно, как если бы лев отогнал гиену от своей добычи.

– Уверена. На сто процентов.

– Вы знаете кого-либо из той бухгалтерской фирмы, возле которой увидели Йоунссона? Кольбейна Рагнарссона, например? Это имя вам знакомо? – Наблюдая за лицом женщины, Хюльдар даже подался вперед, чтобы не пропустить ни малейшего намека на то, что она знает хотя бы одно из имен, назвать которые он собирался.

– Мне уже задавали этот вопрос. Кто он такой? – Кроме подозрительности, ее лицо не отразило ничего.

– Это неважно, если вы его не знаете. А как насчет Бенедикта Тофта?

– Да кто же они такие? Почему я должна их знать? Разве у меня нет права знать, с кем вы пытаетесь меня связать? – Ни Эртла, ни Хюльдар не ответили, и Дагмар с презрительным выражением откинулась на спинку кресла. – Я же могу запросто найти их в интернете. Вы в каком веке живете?

– Мы не можем вам помешать. Поступайте, как сочтете нужным. – Хюльдар тоже подался назад. Ничего интересного в ее реакциях он не заметил – лишь вполне понятное недовольство и возмущение.

– Ну что ж. – Эртла посмотрела на Хюльдара. – Хочешь еще о чем-то спросить?

– Нет.

– Мне можно сказать пару слов, пока вы еще здесь? – Дагмар уже не пыталась скрыть гнев. Ее глаза сузились, лицо напряглось, скулы обозначились еще рельефнее. – Никогда, никогда не вызывайте моего бывшего мужа. Он не имеет ко мне никакого отношения. Абсолютно никакого. Мы развелись десять лет назад, и я не могу успокоиться из-за того, что вы имели наглость втянуть его в это. Стыдитесь. Как бы вы себя чувствовали, если б вашего бывшего призвали, чтобы увести вас из полиции? Когда вы на дне?

Они согласно кивнули. Ответить не пожелал никто, но Хюльдар, чувствуя себя более виноватым, чем Эртла, счел своим долгом высказаться за обоих.

– Мы можем только принести свои извинения.

Дагмар бросила на него сердитый взгляд, не выказав ни малейшего желания простить.

– Мы закончили? Сегодня я сыта полицией по горло. На всю жизнь хватит.

Хюльдар подумал, что еще никогда не встречал человека, в котором бушевало бы столько негативных эмоций: ярость, гнев, ненависть, мстительность и злоба. Единственным более мягким чувством, жившим в ее груди, была скорбь. Глубокая, неутихающая скорбь, источник все прочих чувств. Интересно, не в таком ли состоянии пребывал и ее бывший муж? Неужели потеря ребенка и его лишила всех удовольствий?