Расплата

Грейс пальцем приподнимает кепку, и я вижу морщинки в уголках ее глаз. Она смотрит на меня, и на ее лице появляется циничная ухмылка.

– Дайте-ка угадаю. Вы хотите поговорить без протокола. Вот почему вы так неожиданно возникли и потребовали, чтобы я пришла одна.

– Я не собираюсь давать показания, если вы хотите именно этого.

– Но вы объясните мне, что произошло. – Она медленно кивает. – Почему?

– Я обещал. – Я пожимаю плечами.

– И все?

– Это одна из причин. – Я смотрю прямо в ее усталое лицо. – Когда вы говорили со мной на парковке в день похорон Дженны, у меня возникло впечатление, что вы не просто делаете свою работу.

– Я тоже обещала, – говорит Грейс, – то же самое, что обещаю каждой жертве. Я все еще работаю на Дженнифер, и мне наплевать на все остальное.

– Именно так я и думал. Вот почему я решил рассказать вам правду.

Пока мы беседуем, гастроном на противоположной стороне улицы открывается и заспанная девушка вручную отпирает старомодную металлическую дверь. Грейс покупает нам кофе, а когда чашки пустеют, плачу я. Мы сидим рядышком на скамейке, и я рассказываю Грейс о Кате, об Андрее, об Эмили, об Уильяме, о «Цайц» и о миссис Жилина. Грейс время от времени прерывает меня, требуя уточнить детали. Я утаиваю от нее один-единственный факт: что Владимир и его банда работали на клинику Эмили.

– Значит, вы не знаете даже фамилии этого Владимира – вообще ничего?

– Нет.

– Простите, Питер. – Она качает головой. – Если бы я могла, я бы вас в это не впутывала, но именно вы видели, как Владимир убил Лимана. Вам придется давать показания перед Большим жюри, чтобы я смогла получить ордер.

– Не буду.

– Я вызову вас повесткой.

– Я дам ложные показания.

– Неужели вы не понимаете? – сердито спрашивает она. – Нет другого способа открыть дело.

– Я осознаю это.

Грейс недоверчиво смотрит на меня.

– Этот ваш Владимир жестоко убил двоих людей. И один из них был моим напарником.

– Мне жаль. Я не хочу, чтобы Владимир остался безнаказанным, но увидеть его за решеткой для меня менее важно, чем та работа, которой я сейчас занимаюсь. Я не собираюсь рисковать ни репутацией «Fondation l’Etoile», ни чем-то еще, рассказывая дикие истории о русских киллерах, которых никогда не поймают и не осудят.

– «Цайц» виновата как минимум в преступном сговоре. Вы хотите позволить им купить ваше молчание в обмен на лекарство?

– Если вы так на это смотрите, то да. Я же предпочитаю думать о тех людях, которых мы спасаем. Я много размышлял об этом, Грейс. Дженна хотела бы именно этого. Я за то, чтобы оставить все как есть.

– Вы за это, – в бешенстве заявляет она, швыряя пустой стаканчик из-под кофе в ближайшую урну, – вы за это, потому что для вас все обошлось! Разве не так?

– Я потерял жену и лучшего друга, – напоминаю я, касаясь ее руки, чтобы смягчить свой упрек.

– Не пытайтесь вызвать у меня жалость! – рявкает Грейс, отдергивая руку. – Вы прекрасно понимаете, о чем я.

Она снова натянула кепку на лоб, и лица не видно, но оно наверняка покраснело от злости. Я бы встал и ушел, если бы мне не нужно было тщательно пересказывать наш разговор Теннису.

– Я еще об одном хотел поговорить.

– Умоляю, говорите же. – Грейс саркастически хмыкает.

– Ваш адрес я получил от того же частного детектива, который накопал компромат на Ромми перед похоронами Дженны. Он бывший полицейский, и у него все еще остались крепкие связи в вашем отделении. Он сообщил мне, что в последнее время дела ваши на работе не так хороши, как хотелось бы.

– Плохие новости распространяются быстро. А чего вы ожидали? Мы с моим бывшим напарником получили сенсационное дело об убийстве. Окружной прокурор выписала ордер не на того парня, а виновных мы никак не могли найти, пока один из них не всплыл в виде трупа, причем убил его мой бывший напарник, а потом неизвестные прикончили и моего бывшего напарника, и второго убийцу. Единственный, кого я арестовала, так это бывшего агента ФБР, разъезжавшего недалеко от Лонг-Айленда с парочкой автоматов в багажнике, но это было в другом округе.

– Не понимаю, почему вас сделали козлом отпущения.

– Неужели? – Грейс огорченно качает головой. – Дерьмо спускается вниз. Окружной прокурор беспокоится о политике, а мой начальник суеверен. Одна думает, что я потеряла нюх, а другой – что мне не везет. Но результат один и тот же.

– Когда мы с вами встретились впервые, в моем офисе, Ромми упомянул, что вы учитесь на юриста, – говорю я. – И я слышал, вы уже почти закончили обучение.

Она наклоняет голову набок, чтобы посмотреть мне в глаза, и, протянув руку, прикасается ко мне, повторяя мой недавний жест.

– Не лезьте в мою жизнь, – мягко просит Грейс. – Ясно вам?

Что там говорил Теннис? «Самое худшее, что она может сделать, – это просто уйти». Я делаю глубокий вдох.

– «l’Etoile» собирается работать в опасных местах. Нам бы пригодился юрист с хорошим опытом работы в области безопасности.

Она смеется, по-прежнему не отводя взгляда.

– Один из недостатков моей работы в полиции заключается в том, что я не могу врезать по морде какому-нибудь ублюдку вроде вас и не почувствовать, что прячусь за свой значок.