Расплата

– И что с того? – Я заинтригован, хотя она явно рассержена. Парни вроде Терндейла обычно умирают на рабочем месте. – Уильям остается председателем правления, и ему принадлежит контрольный пакет акций. Так что решение все равно за ним.

– На сегодняшний день. – Катя наклоняется, чтобы взять свой бокал диетической колы, и делает крошечный глоток. – Ходят слухи, что Терндейл хочет продать свои акции. Предположительно, он ведет переговоры по этому поводу с одним из крупных голландских универсальных банков.

– То есть как это – «ходят слухи»? Он что, ничего тебе не сказал?

– Уильям не имеет привычки делиться своими планами, – отвечает она, поглаживая пальцем край бокала. – Я могу однажды прочитать в «Джорнал», что он решил продать акции голландцам или еще кому-нибудь и что я соревнуюсь за эту должность одному Богу известно с кем. Теперь ты понимаешь, почему сейчас не лучшее время, чтобы выплыло наружу то, что именно я – та самая таинственная любовница, о которой писали в «Нью-Йорк пост».

Катя отдала всю свою жизнь компании Терндейла, и это стало основным источником непрекращающегося конфликта между ней и ее матерью; если Катя потеряет возможность получить главный приз сейчас, когда он почти у нее в руках, она будет уничтожена.

– О нас с тобой знаем только мы и больше никто, – пытаюсь успокоить ее я. – И пока мы держим язык за зубами, все будет хорошо.

– Неужели? Ведь Дженна догадалась.

– Даже не знаю как.

– Может, проблема именно в этом. Что-то происходит, а мы не можем это контролировать.

Несколько месяцев назад я мог бы поспорить с ней. Однако я все больше и больше осознаю, до какой степени моя жизнь была построена на иллюзиях.

– Извини, – говорю я, чувствуя себя еще более уставшим, чем когда я приехал. – Есть столько всего, что я бы хотел изменить.

Катя вздыхает и поджимает ноги, становясь маленькой и уязвимой в огромном мягком кресле. Я наклоняюсь к ней и не подумав тянусь к ее руке.

– Не надо, – резко говорит Катя и отшатывается. А затем мягче: – Пожалуйста.

Снова смутившись, я оглядываюсь, ища, чем бы занять руки, и вижу вырезанную из дерева рыбу, сделанную из сцепленных кусочков мозаики, на приставном столике. Когда я поднимаю рыбу, ее хвост начинает изгибаться. Я вынимаю фиксатор, и рыба рассыпается на части.

– Мы можем поговорить о твоем брате? – интересуюсь я, раскладывая кусочки мозаики. – Мне в последнее время никак не удается с ним связаться. Он не перезвонил мне и не ответил на e-mail.

– Ты сказал, что полиция хочет поговорить с ним. Зачем?

– Детективы, расследующие смерть Дженны, выяснили, что за день до ее убийства Андрей отправил мне домой пакет. Полиция подозревает, что пакет забрали убийцы. Копы хотят узнать у Андрея, что было в пакете.

– Убийцы?

– Полиция считает, что их было двое.

– И они думают, что смогут выследить этих типов, если будут знать, что было в пакете?

– Похоже на то, – отвечаю я, не повторяя оригинальные по своей логике высказывания Тиллинг. – Они уже говорили с твоей мамой. Она сказала, что не может им помочь, поскольку не знает, где Андрей. Это правда, что он больше не работает на Терндейла?

Какое-то время Катя молча смотрит на стол. Это прямой вопрос, и ее нерешительность беспокоит меня. Я соединяю несколько кусочков рыбы, считая, что на Катю лучше не давить.

– Три месяца назад я получила e-mail от руководителя нашего отделения в Лондоне, и в нем сообщалось, что Уильям уволил Андрея, – говорит Катя с непонятным выражением лица.

– Как? – в ужасе спрашиваю я. – Почему? Он приносил убытки?

– Насколько мне известно, нет. Он докладывал обо всем непосредственно Уильяму, но я видела его отчеты об итогах операций в ежемесячной сводке для руководства. Андрей принес компании инвестиции на два миллиарда долларов и обеспечивал постоянный доход от них на уровне почти двадцати процентов.

– Тогда почему его уволили?

Она делает еще один маленький глоток колы-лайт, и ее рука опять начинает дрожать. Существует не так уж много причин, по которым увольняют брокеров, приносящих доход.

– Бред насчет правил поведения с персоналом? Он спал с сотрудниками?

– Европейцы по-прежнему считают сексуальную связь на рабочем месте всего лишь способом дополнительного заработка, – с откровенным презрением говорит Катя. – И в любом случае, Андрей всегда вел себя порядочно. Дело в другом. В тот же день уволили его секретаря.

Если Андрея уволили вместе с секретарем, то проблема носила деловой характер.

– Как Уильям объяснил свой поступок? – спрашиваю я.

– Он ничего не объяснял. Сказал, что я не захочу знать.

– Не захочешь знать, – мягко уточняю я, – или тебе об этом не нужно знать?

– Не захочу.