Расплата. Цена дружбы

– «Бешеный комбат против сексуальной машины», – прочитал по слогам Протасов и извлек книжку из шкафа. Обнаженная дива с глянцевой суперобложки щедрыми формами напомнила Ирину. Вздрогнув, Протасов мимоходом подумал об оставленном в Пустоши Вовчике, а потом перелистал книгу в поисках картинок. К сожалению, последние отсутствовали. Тогда Валерий углубился в текст. «Долорес походкой прирожденной манекенщицы вышагивала по берегу таежной реки. Сибирский гнус не докучал девушке, видимо, она воспользовалась суппер-спреем от насекомых. Крошечные розовые соски, бархатистая атласная кожа урожденной афро-американки и ослепительно белые трусики стринги, отражаясь в студеной воде, на фоне вековых российских кедров и пихт, казались таким пронзительным диссонансом, что капитан ФСБ Непобедимцев непроизвольно затаил дыхание. „Вот так да! – констатировал он, по привычке прокачав ситуацию. – Три месяца по тайге крадемся, очищая родную глубинку от разной вражеской нечисти, а я и представить не мог, какая фигурка у этой бравой ЦеэРУшницы“. Сапог обвешанного пластидами моджахеда придавил затылок капитана к земле. „Ченожопые, ненавижу черножопых“, – стиснул челюсти Непобедимцев, готовясь к молниеносному броску. Пока моджахеды, высунув языки, пялились на приближающуюся Долорес, капитан нанес пять смертоносных ударов скрученными веревкой руками. Удары были отработаны до автоматизма еще в Афгане, и пятеро террористов, даже не ойкнув, замертво повалились в высокую траву…»

– Тьфу, б-дь, – сказал Протасов, и отложил книгу, тем более, что в гостиной появилась именинница. Она переоделась в шикарное вечернее платье, и теперь была особенно хороша. Лицо Нины Григорьевны светилось торжеством, а в руках находилось здоровенное блюдо с утопающим в собственном соку гусем.

– Заждались? – приветливо осведомилась Нина, одарив Валерия такой улыбкой, какая обыкновенно достается старинным и верным друзьям, с которыми, кстати, везет далеко не каждому. Валерий заметался, освобождая место для блюда, и от избытка старания даже перевернул стул.

– Пардон, – пробормотал Протасов. Совместными усилиями они обустроили гуся на пятачке между бутылками «Муската» и «Мадеры».

– Не ушиблись? – снизу вверх спросила Нина Григорьевна. Ее пронзительные карие глаза так и лучились неподдельной заботой.

«Кажется, я пользуюсь у банкирши симпатией», –

отметил Валерий, подыскивая любезные слова в ответ. Положение следовало немедленно закрепить.

– Дайте, я погляжу. Если синяк, приложим холодненькое.

– Никак нет. – Пробасил Протасов. Ничего иного в голову не пришло.

– Были офицером, Валерий?

– В армии служил. – Отчеканил Протасов. – Как мужчине без этого?

– Нынешняя молодежь считает по-другому. – Нина Григорьевна отступила на шаг и теперь внимательно наблюдала за собеседником. – Теперь от армии принято откручиваться, и это безобразие – норма жизни. Как вам, Валерий?