Распутье(СИ)

- Я не о песне. Почему именно рэп? Никак у нас эта штука импортная не получается...

- Да что там получаться-то? Посмотрите по телевизору. Тот же Майкл Джексон американский. Знаете, такой речитатив под музыку. А вам можно какой-нибудь ритм отбивать шумовой. Очень интересно получится... О, Виктор Степанович, вы здесь? А я вас искала.

- Да вот, позвонить надо. Что-то у меня внизу телефон барахлит...

Директор прошёл к столу, взялся за трубку.

- Что я хотела спросить?.. Ёлка будет на Новый год?

- Ёлка - в смысле, дерево?.. Даже не знаю...

В это время кто-то с гиканьем промчался по коридору, и директор поморщился. Костя узнал по голосам своих дежурных.

- Ну, пацаны...

- Ой, да они сегодня все, как бешеные. Чувствуют конец четверти.

- Конец четверти?.. Ну, да... Ёлка, наверное, будет. Я ещё раз проработаю этот вопрос. Позвоню и скажу вам...

- Нет, как же без ёлки?.. Хоть сосну какую-нибудь... Для детей без ёлки и не Новый год совсем...особенно для малышей...

- Да-да, конечно. Я понимаю... Время для страны трудное, сами знаете. Но я порешаю этот вопрос. Уверен, доставим детям радость.

- Ой, хорошо бы. Ёлка малышам обязательно нужна.

Крат резво взялась за сумку, но, повернувшись в сторону кости, притормозила.

- Ага, что ещё?.. Шумовой ритм, мальчишки там, например, чем-нибудь...

- А как танцевать под "шум"? ведь нужен танец.

- А как Майкл Джексон танцует?..

- Ольга Васильевна, может, заменить рэп чем-то таким, под что можно

188

Сплясать? Народное, например...

- Народный танец взял себе 5 "А". вам только рэп остался.

- А какой-нибудь современный танец?

- И современный уже взяли... И танец дикарей умба-юмба - у седьмого класса.

- Может, гимн никто не брал?

- Гимн?.. Да нет... А как вы будете его изображать?

- Можно?.. Как изобразить, мы придумаем. Это трудно, но легче, чем рэп, - Косте пришла в голову мысль о том, чтобы спародировать популярные некогда спортивные пирамиды, непременный и главнейший номер художественной самодеятельности любого советского концерта школьно-клубного уровня, но пока решил умолчать о задумке.

- Ой, да пожалуйста... - Ольга Васильевна, сомневаясь, хотела ещё что-то сказать, но словно некая сила, подчиняющая себе волю завуча, заставила её подхватить сумку и вытолкнула из учительской.

Костя посмотрел на часы: до конца шестого урока, когда ученики разных классов должны прийти к нему исправлять двойки, ещё оставалось достаточно времени, и можно было просмотреть и заполнить журналы классов, у которых уроки уже закончились. Степаныч продолжал накручивать телефонные номера разного совхозного начальства и договариваться о грузовой машине для подвоза в школьную котельную угля со станции. Минут через пять он ушёл, спросив Костю мимоходом о четвертных оценках и, очевидно, удовлетворившись ответом: "Каждый день исправляем. Вот и сейчас жду своих двоечников".

Разобравшись с журналами и отодвинув их от себя, Костя прислушался к завыванию ветра за окном и, задумавшись о своём, подставил кулак под голову и вперился невидящим взглядом в то пространство школьной территории, которое открывалось ему из окна учительской. Он думал о том, что кончается очень важный в его жизни год, год диплома, окончания университета и "начала рабочей биографии", как говорили раньше по телевизору. Думал о том, что, несмотря на прекращение уголовного дела, не испытывает никакой радости от приближения праздника праздников, живёт с ощущением грязи, которой обмазали его в этой деревне, из-за чего были

189

потеряны необходимые каждому человеку уверенность в себе, чувство равенства в общении с людьми, простая радость жизни... Всё это заменилось постоянным гнетущим настроением, неуверенностью, ощущением себя в качестве изгоя. И всё из-за этого проклятого Закатилова. Да его добровольного адвоката Смороды, лучшего друга насильников... Но даже не эти неприятности последних недель волновали парня больше всего. Реальная жизнь и реальная работа оказались очень далеки от тех представлений, в общем-то, совсем не романтических, с которыми Костя ехал в деревню. И это новое понимание жизни очень сильно повлияло на его внутренний мир, до этого довольно устойчивый и цельный, ударило по самой сердцевине - представлениям о смысле жизни. В своей работе учителя-историка Костя этого самого смысла не видел. Через несколько минут прозвенит звонок, и усталый учитель, мечтающий о диване и хорошей книге, пойдёт в свой кабинет выжимать из таких же усталых и голодных детей минимум фраз, достаточный, чтобы поставить пресловутую тройку.

В учительскую вплыла Маргарита Львовна. "Дурак, чего сидел здесь..." - укорил себя Костя, но не встал с места, чтобы если и выслушивать завуча, то не в глупом положении, когда смотришь сверху, а чувствуешь себя маленьким-маленьким подчинённым.

Неизвестно, заговорила бы Крушак об успеваемости по Костиным истории и обществознанию, но в это время в двери показалась мохнатая шапка, а вслед за ней полфигуры кочегара.

- А где директор? Тута нету?

- Нет, а что вы хотели? - поинтересовалась Маргарита Львовна, развернувшись к рабочему правым бортом.