Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Распутина часто беспокоило ведение войны, но он оставался оптимистом. В ноябре он говорил Александре, что война закончится через несколько месяцев, и с энтузиазмом рассказывал о том, как русские войска войдут в Константинополь¹⁰

. Когда 18 октября Николай объявил войну Болгарии, Распутин принял его решение всем сердцем: «Сила могущества исходит из сердца твоего, покров Матери Божией помогает тебе и невидимым покровом помогает всей армии твоей […] С нами Бог – никого не страшно»¹¹

. 22 октября он встречался с Александрой и Вырубовой. Им он сказал, что исход войны волнует его меньше, но ему был ужасный сон – и два часа Распутин рассказывал о своем видении. Александра сообщила о его тревоге Николаю: «Ты должен приказать, чтобы непременно пропускали вагоны с мукой, маслом и сахаром. Ему ночью было вроде видения, – все города, железные дороги и т. д. – трудно передать его рассказ, но он говорит, что это все очень серьезно, – и тогда не будет забастовок. […] Он хочет, чтобы я обо всем этом поговорила с тобою очень серьезно, даже строго […]».

Распутин говорил Александре, что в течение трех дней следует пропускать только те поезда, которые перевозят муку, масло и сахар¹²

. Русский народ голодал, и Распутин, который жил среди народа и своими глазами видел происходящее в стране, прекрасно знал, о чем говорил. Его совет был совершенно правильным – но, к сожалению, к нему не прислушались. Жизнь в стране становилась все тяжелее. Высокие заработки рабочих съедала инфляция. Неквалифицированным работникам приходилось работать сверхурочно. Женщины и дети часто работали по ночам, потребительских товаров не хватало, арендная плата росла, огромные очереди выстраивались за топливом. Крестьяне устремлялись в города на военные заводы, из-за чего в рабочих кварталах возникала ужасная скученность. Условия жизни были чудовищными.

Распутин справедливо беспокоился из-за продовольственного кризиса и других проблем, с которыми сталкивались простые русские люди. Но он был совершенно слеп, говоря о неминуемом поражении великих держав. Удивительно, что он говорил об этом даже осенью 1915 года. Под натиском великих держав русские армии отступали вплоть до сентября. Россия лишилась всех завоеваний прошлого года (Галиция и Буковина) и была вытеснена из Польши, Литвы и значительной части Белоруссии. Во время так называемого великого отступления 1915 года Россия потеряла около миллиона человек убитыми и ранеными, и еще миллион оказался в плену. За три года войны Россия потеряла почти семи миллионов человек – убитыми, ранеными и пленными. Это была почти половина тех 15 миллионов, что служили в русской армии. У таких огромных потерь было множество причин – плохая боевая подготовка и логистика, некомпетентность командования, недостаток боеприпасов и оружия, провалы в организации транспортной сети. Положение было настолько тяжелым, что в 1915 году каждый четвертый солдат отправлялся на фронт без оружия – получить оружие можно было только у убитых товарищей. Кроме того, западные территории империи захлестнул поток беженцев. К концу года количество беженцев достигло трех миллионов человек¹³

.

На тайном совещании совета министров в июле 1915 года министр сельского хозяйства Александр Кривошеин говорил, что страна переживает период «бесконечных отступлений и непостижимых поражений». Непостижимых… Кривошеин слишком хорошо знал реальное положение дел в России, чтобы не понимать, почему страна терпит одно поражение за другим. Это не было загадкой ни для кого из министров, и все же он стенал: «Почему несчастная Россия обречена переживать такую трагедию?»¹⁴

Тот же вопрос задавала себе вся страна. Что происходит с Россией? И первая мысль, которая приходила в голову практически всем, была проста – предательство! Честный ответ требовал глубокого анализа самой сути проблем царского режима – неэффективность, коррупция, неразвитость и устаревшая политическая система блокировала все усилия образованных классов по созданию гражданского общества, способного выстоять в войне. Русским было гораздо проще видеть себя жертвами предательского удара в спину, преданными и проданными. Как точно заметил один историк, «предательство было главным и самым убедительным оправданием для всего».