Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Четвертым участником заговора была мать Юсупова, Зинаида, которая в то время находилась в Крыму. Поскольку они не доверяли почте, письма передавал брат Сухотина. Для вящей безопасности заговорщики разработали кодовые имена: император был «Дядей», императрица – «Тетей» или «Валиде», Родзянко – «Медведевым», Протопопов – «l’Interieur». Распутина в письмах называли то «Понтиным», то «книгой», то «управляющим». По письмам Зинаиды понятно, что она не просто поддерживала заговор, но и поощряла его. 1 декабря она писала Феликсу: «Скажи дяде Мише [Родзянко], что ничего нельзя сделать до тех пор, пока “книга” не будет уничтожена, а Валиде приведена к смирению. […] Это необходимо». 3 декабря она снова писала Феликсу, что убийство Распутина «необходимо, и крайне срочно»¹⁶.

20 ноября возбужденный Юсупов писал Ирине в Крым:

«Я ужасно занят разработкой плана об уничтожении Р[аспутина]. Это теперь прямо необходимо, а то все будет кончено. […] Ты должна тоже в том участвовать. Дмитрий Павлович обо всем знает и помогает. Все это произойдет в середине декабря. […] Как я ни хочу тебя поскорее видеть, но лучше если бы ты раньше не приезжала, т. к. комнаты будут готовы 15-го декабря, и то не все, а наверху все расстроено, т. ч. тебе негде будет остановиться. Ни слова никому о том, что я пишу, т. е. о наших занятиях. […] Скажи моей матери, прочитай мое письмо»¹⁷

.

Шокированная Ирина отвечала: «Спасибо за твое безумное письмо. Я не поняла и половины из него, но понимаю, что ты готовишься к какому-то дикому поступку. Пожалуйста, будь осторожен и не вмешивайся в дурное дело». Поначалу Ирина вообще не поняла, о чем писал ей Феликс, но потом написала: «Я только что поняла, что означают эти слова и кто эти люди. Это самое меньшее, что я могу написать. Словом, будь осторожен!»¹⁸

На встрече с Пуришкевичем 4 декабря Юсупов завербовал пятого участника заговора. Услышав выступление, Феликс был твердо уверен, что Пуришкевич к ним присоединится, и он хотел завербовать политика. В мемуарах он писал, что считал очень «важным, чтобы в этом историческом событии приняли участие представители всех классов». Дмитрий был представителем правящей семьи, сам Феликс и его мать – аристократами, Сухотин – офицером, а Пуришкевич – политиком. Именно политик окончательно дополнил картину. Удивительно, но он не счел нужным пригласить ни представителя крестьянства – самого большого класса России, – ни кого-нибудь из растущего среднего и рабочего класса¹⁹.

Юсупов пригласил Пуришкевича в свой дворец на Мойке к восьми часам. Здесь он познакомился с лейтенантом Сухотиным и Дмитрием, и они стали обсуждать планы убийства. Все согласились, что лучше всего воспользоваться ядом, поскольку выстрелы могут услышать, что вызовет подозрения. Пуришкевич предложил пригласить доктора Станислава Лазоверта, польского врача, который два года служил у него на фронте. Медицинские знания могут пригодиться при выборе яда. Кроме того, Лазоверт – смелый человек: он был трижды ранен и удостоен нескольких наград²⁰

. Обсуждение преступления началось в середине декабря. Еще до завершения встречи все четверо согласились с одним: они никогда и никому не расскажут о своем участии в убийстве Распутина. Торжественная клятва просуществовала всего несколько дней²¹.