Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Подруга Распутина, художница Теодора Краруп, писала, что в конце ноября ее студию посетили «два иностранных офицера». Они предложили ей крупную сумму, чтобы она тайно известила их, когда Распутин будет у нее, и они могли убить его. Краруп отправилась прямо на Гороховую, чтобы предупредить Распутина, но он остался спокоен. «Ты не должна бояться, Теодора, – сказал он. – Бог укрывает меня своей рукой»²². Через несколько недель, всего за пару дней до убийства, в резиденцию коменданта дворца Воейкова пришел молодой офицер лейб-гвардии гусарского полка. Перед отъездом в Ставку он сказал жене: «Я знаю, что от старика собираются избавиться, его убьют». Тон не оставлял сомнений в серьезности сказанного. Эти слова тут же передали Вырубовой, которая не обратила на них внимания, сказав: «Убить человека не так-то просто»

²³. Возможно, это и непросто, но, судя по рассказам, Распутин стал необычно осторожен. 28 декабря Александра писала Николаю, что Распутин «давным-давно не выходит из дома, ходит только сюда». Накануне Распутин с Муней побывал в Казанском и Исаакиевском соборах, и Александра с радостью писала, что не было «ни одного неприятного взгляда, все спокойны». Распутин передал Александре сообщение, которое в свете случившегося звучало удивительно пророчески: «Узкая дорога, но надо прямо по ней идти – по-Божьему, а не по-человеческому»²⁴

.

Полицейские донесения, составленные в ноябре и декабре, показывают, что Распутин стал осторожнее. 23 ноября он побывал у Головиных, но по большей части сидел дома. 30 ноября он выбрался в винный магазин Макаева в доме № 23 по Невскому проспекту. Первые одиннадцать дней декабря прошли очень спокойно. 7 декабря он съездил к Артуру Гюллингу, в дом № 54 по Фонтанке, и к Александру Кону, тридцативосьмилетнему надворному советнику, члену Петроградского комитета по делам прессы. 10 декабря Распутин ездил к Симановичу на Николаевскую. И все. Ни вечеринок, ни гостей. Все было тихо. Последнее полицейское донесение составлено 11 декабря. Отчеты за последние пять дней жизни Распутина исчезли²⁵.

Главным текстом в мифе о Распутине остается его так называемое «завещание», опубликованное Симановичем в его воспоминаниях. Он утверждает, что Распутин продиктовал его своему адвокату Аронсону однажды вечером. В «завещании» Распутин предсказывал, что умрет еще до конца года, и если убьют его русские крестьяне, то царю нечего страшиться, и монархия будет процветать еще много веков. Но если убьют его дворяне, то Россию ожидает кровопролитие и братоубийственная война на двадцать пять лет. Более того, если колокола известят, что смерть он принял от руки царского родственника, то вся семья Николая погибнет в течение двух лет. Симанович писал, что после смерти Распутина передал это письмо Александре²⁶. Естественно, что после революции такого письма в бумагах императрицы не нашли – по одной простой причине: Распутин никогда не писал ничего подобного. Но он написал не менее непонятное письмо своей семье, и это письмо в его бумагах нашла Матрена.

«Мои дорогие! Нам грозит катастрофа. Приближаются великие несчастья. Лик Богоматери стал темен, и дух возмущен в тишине ночи. Эта тишина долго не продлится. Ужасен будет гнев. И куда нам бежать? В Писании сказано: “О дне же том и часе никто не знает”. Для нашей страны этот день настал. Будут литься слезы и кровь. Во мраке страданий я ничего не могу различить. Мой же час скоро пробьет. Я не страшусь, но знаю, что расставание будет горьким. Одному Богу известны пути вашего страдания. Погибнет бесчисленное множество людей. Многие станут мучениками. Земля содрогнется. Голод и болезни будут косить людей. Явлены им будут знамения. Молитесь о своем спасении. Милостью Господа нашего и милостью заступников наших утешьтесь.

Григорий»²⁷.

Предсказания грядущей катастрофы – не пророчество. К декабрю 1916 года многие русские отчетливо видели, что кровавая революция смотрит им в лицо. Но предчувствие приближающейся смерти поразительно, и отрицать его невозможно. Похоже, Распутин действительно чувствовал, что жестокая смерть поджидает его за углом.

64. Последний день