Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Все, кто видел Распутина 16 декабря, заметили, что он нервничал и был возбужден. Все началось с утреннего телефонного звонка. Распутин поднял трубку. Неизвестный голос угрожал убить его¹. После звонка принесли несколько анонимных писем с теми же угрозами²

. Затем сообщили, что Симеон Пхакадзе пытался совершить самоубийство, выстрелив себе в грудь, но лишь ранил себя. Обстоятельства были неясными, и Распутин решил, что это связано с Матреной³.

В тот день гостей у Распутина почти не было. Примерно в 11 утра приехали Симанович и епископ Исидор. Они пробыли три часа. Приезжала Муня – она провела на Гороховой весь день и начало вечера. Кроме того, на чай приехали княгиня Татьяна Шаховская, Екатерина Сухомлинова и Вырубова. Вырубова привезла икону, полученную императрицей в Новгороде. Распутин сказал, что вечером собирается к Юсупову – познакомиться с его женой. Вырубова удивилась. Ей было странно, что Распутин собрался к Юсупову на ночь глядя, но Распутин сказал, что все устроено, и родители Феликса не узнают о его визите. Вырубова и Муня пытались отговорить Распутина. Они твердили, что ходят страшные слухи, что ему нужно быть осторожнее. Но он никого не слушал. «Никто не помешает мне делать то, что я хочу. Я хочу поехать, и я поеду». Вырубова собралась уходить, и Распутин сказал ей: «Что тебе еще нужно от меня? Ты уже все получила…»⁴

Вырубовой это показалось странным, но она не знала, что ответить. Тем же вечером у императрицы она рассказала об этом визите. «Но это какая-то ошибка, – сказала императрица. – Ирина в Крыму, и в городе нет никого из старших Юсуповых». Александра задумалась, удивленная словами Вырубовой. «Это явно какая-то ошибка», – сказала она, и разговор перешел на другие темы⁵.

К одиннадцати вечера все разошлись. Родные стали укладываться спать. Матрена увидела, что отец надел голубую расшитую шелковую рубашку, бархатные брюки и начищенные черные сапоги. «Ты куда-то собираешься?» – спросила она. Матрена видела, что отец проявляет нетерпение. Он был рассеян и несколько минут ей не отвечал. Потом он посмотрел на дочерей, улыбнулся, погладил Варвару по лбу. «Да, я снова ухожу, мои голубки. Не тревожьтесь. Меня пригласили к князю Юсупову, и он заедет за мной после двенадцати». Он попросил девочек не рассказывать об этом Муне. Распутин проводил дочерей в спальню и перекрестил их на сон грядущий. Матрене его поведение показалось странным. И это был последний раз, когда они видели его живым⁶

. Мария Журавлева, смотрительница дома, заперла тяжелые кованые ворота на ночь⁷.

Распутин лег в постель, но потом поднялся и пошел на кухню. Ему было трудно расстегнуть воротник, и он попросил Катю Печеркину помочь ему. И тут раздался звонок к черного хода. Был час ночи, 17 декабря. Распутин открыл. Вошел Юсупов. «Никого нет?» – спросил он. Распутин ответил, что все ушли, а дети спят. «Пошли, Маленький», – сказал он, и они вошли в его спальню. Когда они проходили через кухню, из-за занавески выглянула Катя. Она узнала Юсупова⁸

.

Весь день заговорщики готовили место убийства в подвале дворца Юсуповых на Мойке. Они постелили ковры, повесили занавеси, поставили дубовые кресла и столы, принесли множество разных любопытных вещей. Слуги Юсупова, Григорий и Иван, помогали хозяину расставлять мебель, а затем приготовили бисквиты, пирожные, чай и вино. Юсупов провел несколько часов со своим наставником, полковником Фогелем. На следующий день ему предстоял экзамен. После ужина он ненадолго зашел в Казанский собор. Вернувшись домой, Юсупов еще раз осмотрел подготовленный подвал. «На столе стоял самовар и много разных печений и сластей, до которых Распутин был большой охотник», – писал Юсупов в своих воспоминаниях.

На шкафу стояли бутылки и рюмки. Комнату освещали старинные лампы цветного стекла, свисавшие с потолка. Тяжелые портьеры из красного штофа были опущены. В большом гранитном камине потрескивали поленья, рассыпая искры. Комната казалась изолированной от остального мира. Казалось, что бы ни случилось, события этой ночи навсегда останутся погребенными в тишине, царящей за этими толстыми стенами.