Рассекая ветер

Сейчас Тотай бежал позади Кансэя, хотя опережал по общему времени. У Киёсэ не было очевидного индикатора, по которому он мог понять, кого нужно обогнать, чтобы оказаться на десятом месте. Он не знал, в каком темпе идет бегун Тотая, но при этом должен был неуклонно наверстывать разницу во времени. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы Тотай обошел сейчас его на фактической дистанции.

Минута, когда из машины сопровождения можно было давать указания, подходила к концу. Хозяин быстро добавил:

– Кстати, Тотай бежит со скоростью три минуты и пять секунд после трехкилометровой отметки. Вот и всё.

Киёсэ показалось забавным, что хозяин говорил это так, будто сам все видел. Наверное, Юки предусмотрительно собрал информацию и передал ее.

«Я бегу со скоростью три минуты и три секунды на километр. Темп бегуна из Тотая составляет три минуты и пять секунд. Простой подсчет показывает, что за двадцать три километра десятого этапа я смогу сократить свое время только на сорок шесть секунд. Оторваться от соперника не получится».

Киёсэ понял, что ему нужно увеличить темп. Ему нужно было как можно больше сократить разрыв во времени, пока не начала болеть нога.

Прямо перед собой он увидел железнодорожный переезд Кэйкю Камата. Железные пути Кэйкю, ведущие к аэропорту, соединялись с главной линией Кэйкю и пересекали дорогу.

В самый неподходящий момент на железнодорожном переезде зазвучал сигнал о приближении поезда. Зрители, столпившиеся вдоль дороги между Киёсэ и переездом, кричали: «Быстрее!» Не опуская пока шлагбаум, полицейские и персонал гонки регулировали движение. Машины по встречной полосе останавливали красными флажками, сотрудники общались друг с другом по рации, чтобы убедиться, что бегуны смогут пересечь переезд.

Киёсэ не мог позволить переезду остановить его. Это нарушило бы ритмичность его бега. Воспользовавшись шансом, Киёсэ ускорился. Умоляя взглядом персонал не останавливать его, он устремился к переезду, уже мигавшему сигнальными огнями. Толпа вдоль дороги разразилась возгласами, напоминавшими больше крики, надеясь, что он успеет вовремя.

Киёсэ промчался через переезд Кэйкю Камата. На этот раз у зрителей вырвался вздох облегчения. Воспользовавшись моментом, Киёсэ быстро обогнал бегуна Дотидо. «Мой темп теперь быстрее трех минут на километр, – спокойно подумал он, оценивая свой бег. – Нога не болит».

Плотная толпа, растянувшаяся вдоль дороги, аплодировала. «Я бегу Хаконе Экиден. Как десятый бегун команды Кансэя, сейчас я испытываю то же воодушевление и радость, что и ребята Тикусэйсо вчера и сегодня».

Внезапно он вспомнил, как выглядел Какэру на девятом этапе. Он обогнал предыдущую команду перед станцией Йокогама, где было больше всего народу. В его беге было что-то впечатляющее. Он не только обладал скоростью, поражающей окружающих. Ему еще и везло, что самые яркие моменты бега видела публика.

Киёсэ был убежден, что Хаконе Экиден сделал из Какэру лучшего бегуна. Заметил ли он это сам или нет, но во время бега на девятом этапе Какэру вошел в «зону». Это особое состояние души и тела, вызванное высокой концентрацией. Говорили, что в редких случаях лучшие спортсмены, которые тщательно тренировались, входили в «зону» во время соревнований, когда находились в состоянии сильной нагрузки.

Сам Киёсэ никогда не испытывал такого. Но он прочитал книгу, в которой об этом говорилось. Не только в легкой атлетике, но и в гольфе, бейсболе, конькобежном спорте и фигурном катании известные спортсмены рассказывали о том, что чувствовали, находясь в «зоне». Сначала Киёсэ подумал, что «зона» – это эйфория бегуна, но во время чтения заметил тонкую разницу.

Эйфория бегуна может возникнуть даже при беге трусцой. Когда совпадают физические и эмоциональные состояния и при довольно длинной дистанции человек может достичь состояния, известного как «эйфория бегуна».

Киёсэ считал это чем-то вроде вырабатываемой привычки, ведь наступление такого состояния можно было спрогнозировать, если действовать определенным образом. Как мы можем предугадать смещение плечевого сустава, если поднимать руку под определенным углом. Или кошмары во сне, если смешивать пиво и вино. Это было похоже на условный рефлекс мозга, на привычку, которую усвоило тело.

Но «зона», по-видимому, наступала внезапно. Она была более интенсивной, чем эйфория бегуна, сиюминутной и возникала только во время соревнований.

Когда Киёсэ узнал, что тореадоры иногда также испытывают странную, неподвластную времени эйфорию в «момент истины», когда они убивают быка, он подумал, что может понять это. Феномены эйфории бегуна и «зоны» были похожи, но схемы, которые их вызывали, скорее всего, были разными. Если эйфория бегуна возникала благодаря физической нагрузке, то «зона» – благодаря чрезвычайно напряженному и сосредоточенному психологическому состоянию.