Рассекая ветер

– Да, ты прав, – на этот раз Фудзиока искренне улыбнулся уголком рта. – Мне придется начать все сначала.

Киёсэ спокойно наблюдал за Фудзиокой, когда тот покидал эстафетную станцию вместе со своими товарищами по команде. Наверное, никто из них не заметил этого. Даже после победы и побитого рекорда в душе Фудзиоки все еще была пустота.

Фудзиока не проиграл. Но он не был удовлетворен. Это чувство заставляло его бежать и делало еще сильнее.

– Тяжело быть избранным, – пробормотал Киёсэ, а затем подошел к Принцу. – Похоже, Какэру получил сообщение.

– Да. Мне только что звонил хозяин дома. Он сказал, что, как только он сказал Какэру время Фудзиоки, тот воодушевился.

Киёсэ тоже посмотрел на экран телефона Принца. Показывали Какэру. До станции оставалось два километра. Он смотрел прямо перед собой, по нему невозможно было сказать, что он пробежал уже двадцать с лишним километров.

«Он уже почти здесь». Киёсэ осторожно потер правую ногу через спортивные штаны. Он почти не чувствовал прикосновения пальцев сквозь ткань, нога немного онемела. Однако и боль была притупленной. Он мог бежать.

Ямато, занявший третье место, передал свою ленту на пять минут и восемь секунд позже Босо, на эстафетной станции царило оживление. Китаканто и Манака один за другим прибыли на линию.

– Бегуны Йокогамы и Дотидо, к линии эстафеты, – объявил сотрудник через мегафон. – Следующий Кансэй, приготовиться.

Публика на станции гудела. Кансэй, который начал этап у озера Аси на восемнадцатом месте, собирался передать ленту на эстафетной станции Цуруми восьмым. Каков был реальный рейтинг этой команды, обогнавшей десять соперников на девятом этапе? Улучшили ли они свой рейтинг до такой степени, чтобы попасть в число сеяных команд?

Все внимание было приковано к Киёсэ, бегуну Кансэя на десятом этапе. Киёсэ, не обращая внимания на пристальные взгляды и перешептывания, безразлично шел к линии эстафеты. Принцу тоже было наплевать на внимание. Он забрал у Киёсэ пальто и спортивные штаны и напоследок взглянул на правую голень. Без суппорта и бандажа она казалась слишком незащищенной, поэтому Принц нерешительно спросил:

– Разве ты обычно не закрепляешь ее?

– Всё в порядке, это только мешает.

Спокойный ответ Киёсэ был наполнен решимостью, он не хотел, чтобы травма была оправданием. Принц все понял и решил отправить его на старт с улыбкой. Он посмотрел Киёсэ прямо в глаза:

– Хайдзи-сан. Мне было весело в этом году.

– Мне тоже.

Киёсэ легонько взял Принца за плечи и встряхнул его. Он стоял у линии эстафеты. Йокогама и Дотидо передавали свои ленты рядом с ним, но он их уже не видел.

Киёсэ посмотрел на боковую дорогу перед эстафетной станцией. Последние сто метров девятого этапа. Он увидел Какэру, бегущего по прямой дороге.

«С того вечера, как мы впервые встретились, я знал: то, что мне всегда было нужно, то, к чему я стремился, воплотилось в тебе».

Какэру воплотил в жизнь идеальный бег. То, чего Киёсэ добивался, из-за чего страдал, и в результате то, чего так и не смог достичь, было явлено ему. «Я не знаю ни одного другого существа, которое было бы так же прекрасно.

Ты как падающая звезда, рассекающая ночное небо. Твой бег – это холодный серебряный поток.

Ах, он сияет. Я вижу, что траектория, по которой ты бежал, светится белым светом».

На двадцатикилометровой отметке Какэру узнал о рекорде этапа, установленного Фудзиокой. Он услышал голос хозяина дома, тело автоматически отреагировало ускорением. Однако он все еще испытывал странное чувство оцепенения.

Ему и раньше приходилось чувствовать эйфорию бегуна. В такие моменты и тело, и разум были на подъеме, казалось, что он может бежать сколько угодно. Но чувство, которое он испытывал сейчас, немного другое. Он был словно в трансе, ощущая нечто чистое и тихое.

Он мог анализировать информацию. Время Фудзиоки – один час и девять минут. Сможет ли он превзойти это время, зависит от того, насколько он будет упорным на последнем километре до финиша. Он мог делать и такие выводы.

Однако эта цепочка размышлений была исключением, большую часть сознания и чувств Какэру унесло к какому-то далекому берегу прежде, чем он успел это осознать. Его нервы бодрствовали, но сознание дрейфовало. Он ничего не мог с этим поделать. Это было похоже на странные реалистичные сны, которые можно увидеть, когда покачиваешься на волнах дремы. Тебе кажется, что ты уже встал, приготовился к школе, но, когда открываешь глаза, с удивлением обнаруживаешь себя еще в постели. Похожее чувство раз за разом охватывало его во время бега.