Рассказ о военной службе и жизни на космодроме Плесецк в «лихие девяностые», в 1993-1997 годах

Дело в том, что три четверти личного состава отдела, в котором я служил, в соответствии с его функционалом, не должны были делать ничего. Как я уже отмечал, это были «лишние» люди, посредники, которые занимались исключительно переносом бумаг из одного помещения в другое. А за это приличные деньги, если по уму, эти люди получать были не должны. Но они служили и работали на своих местах уже давно, и к безделью привыкли, поэтому когда за безделье стали, как в прежние времена, своевременно платить деньги, они стали жутко дорожить своими местами, так, как больше делать не умели ничего. Хотя и то, что умели, могли делать только плохо. Когда на любую работу набирается переизбыток сотрудников, по-другому и быть не может. И это было не вина этих людей, а их беда. Ведь они большую часть своей жизни добросовестно выполняли кем-то установленный совершенно бестолковый функционал, не подозревая о его бестолковости потому. что изнутри он был не виден, и искренне считая, что делают полезную работу. Я рассмотрел его бестолковость только потому, что на моих прежних местах службы, на Байконуре, в Капустином Яру, в 43 ОНИС на Камчатке, от подобных подразделений-посредников давно отказались в связи с их ненадобностью.

Однако на Северном космодроме в Мирном они остались. Посредники-военные поднимались по службе. Гражданские получали зарплаты и премии. Те пять лет, когда денежное довольствие и зарплаты безбожно задерживали, все они искренне воспринимали это как стойкое перенесение тягот и лишений военной службы, и связанной с этой службой работы. Приходилось всё это переносить, так, как больше они не умели ничего, а учиться давно отвыкли. Потому, как излишнее их обучение пугало руководство. Учиться разрешалось только тем, кто доказал начальству свою преданность, и ни в коем случае не будет претендовать на место начальника. Такой подход был удобен для начальников, однако полностью убивал инициативу в подчинённых. А это вело к появлению «вечных» капитанов и майоров, которые понимали всю бессмысленность своей военной службы только перед увольнением в запас, когда изменить уже было ничего нельзя, и оставалось занимать гражданскую должность в том же отделе, где они раньше служили. Поэтому решение Ельцина о сокращении не только военнослужащих, но и гражданского персонала их реально пугало. Терять работу никому не хочется, особенно если знаешь, что потеряв её, со своим уровнем знаний новую уже не найдёшь. Для меня же просто продолжалось вынужденное безделье на службе. Однако теперь оно меня не расстраивало. Этому безделью уже был виден конец – увольнение из армии.

Я прекрасно понимал, что после увольнения не пропаду. За время службы, помимо права на приличную военную пенсию, я приобрёл большой жизненный опыт. Как положительный, так и отрицательный. И за это я должен быть благодарным нашей армии. Я был уверен, что впереди меня ждёт интересная жизнь. Хорошая высокооплачиваемая работа. Успех во всех начинаниях. Слава Богу, причины этого безделья наконец понял и мой начальник отдела. Написанный мною рапорт на увольнение он подписал, и после резолюции на нём начальника космодрома, этот документ ушёл в Москву. Откуда этот рапорт вначале вернулся неподписанные. Оказалось, что даже в условиях сокращения армии, увольнение в запас старшего офицера в звании подполковника, в возрасте 36 лет, даже если его нечем занять на службе, все-таки противоречит принципам сокращения. Молодёжь, а меня в то время относили именно к этой категории, должна служить, и расти по службе. Мне было предложено повременить, пока руководство в Москве возможно найдёт мне полковничью должность, чтобы я получил на космодроме очередное воинское звание. Однако должность, при которой я мог бы получить звание полковника, для меня не нашли, и поэтому я написал рапорт на увольнение из армии повторно. Имея, с учетом службы на Байконуре, в Капустином Яру, на Камчатке, и здесь, в Мирном, гораздо больше 25 лет выслуги в льготном исчислении, в 37 лет, это можно себе позволить.

Начальник отдела, начальник управления, и начальник космодрома мой рапорт повторно подписали. После этого я стал на службе «официально» ненужным человеком, ожидающим приказа на увольнение, Единственное, чем меня занимали, теперь были наряды. Внутренние и гарнизонные. Уже не по необходимости заработать деньги, а от безделья и скуки, я решил снова возить коммерсантку Валентину по её делам.

Продолжение перевозок коммерсантки

Став официально ненужным человеком, я продолжил возить на машине коммерсантку или ее мужа по их делам. Однако теперь, помимо заработка, я стал больше интересоваться местами, куда мы ездили.

Узнал для себя много нового. Город Каргополь, Посёлок Североонежск, Поселок Савинский, поселок Пуксоозеро, все эти населённые пункты имели свою историю, достойную отдельного описания.

Окружающие космодром Плесецк города

и посёлки Архангельской области

Город Каргополь