Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами - 1

– Это утраченное Евангелие от Иуды Искариота, – еле слышно проговорил ученый. – Мы давно знали о его существовании. Кто только за ним не охотился… Одни искали его, чтобы навсегда спрятать от людей, другие – чтобы поведать о нем человечеству.

Да, он не обманывал. Монти сидел в сгущающихся сумерках на берегу реки, в центре Англии, и уносился мыслями на две тысячи лет назад, в Иерусалим. Он думал о предательстве и жертве, о крови и страданиях, о тех обычных людях, которые шагали к бессмертию по пыльным дорогам. А еще о вере, печали и любви.

– Правда? – спросил он.

– Вы сами знаете, Монти, – улыбнулся ученый. – Мир должен обрести это знание. Люди имеют право знать, что содержит свиток: другую версию или ту, к которой мы привыкли. И если применять самые элементарные нравственные правила, разве обвиняемый не может защищаться?

Эта мысль взбудоражила Монти, он не находил слов для ответа. Насколько же важен этот свиток – просто не укладывается в голове… Неудивительно, что с него не снять копии!

Перегнувшись через стол к Монти, ученый снова заговорил, голос его звучал крайне напряженно:

– Вы можете послужить делу справедливости, Монти. Вы порядочный человек, настоящий ученый, для которого истина выше эмоций и денег. Вы кристально честны.

Это было искушение, и Монти чуть было ему не поддался. Но, вздохнув, он вспомнил старика с внучкой и данное им обещание. Зачем свиток понадобился старику? В отличие от епископа и ученого, он не дал никаких объяснений. И эти глаза старика, полные знания и боли.

– Я подумаю, – сказал он наконец. – Дайте свой адрес, и я свяжусь с вами. А сейчас оставьте меня, пожалуйста. Я хочу выпить еще сидра и съесть пирожное.

Конечно же, ни пить, ни есть он не стал – оплатил счет, вышел из паба, сел в машину и набрал номер Хэнка. На этот раз Хэнк ответил.

– Нам нужно встретиться прямо сейчас, – выпалил Монти, даже не спросив друга, как дела и чем он занят. – Пожалуйста, приходи в магазин. Я буду ждать тебя там.

– Ты в порядке? – встревожился Хэнк. – У тебя ужасный голос. Что случилось?

– Приходи в магазин, ладно? – повторил Монти. – Позвони в дверь, и я тебе открою.

Спустя полчаса Монти с Хэнком сидели в подсобке перед развернутым свитком.

– Кто этот ученый? – хмуро допытывался Хэнк. – Он хоть имя свое назвал?

– Нет, – ответил Монти. – Но он знает об этом, как и старик с внучкой, и епископ, или кто он там. – Он кивнул на свиток. – И все они знают, как меня зовут и где меня найти. Но я никому, кроме тебя, ничего не говорил. Даже Роджеру сказать не успел.

Хэнк склонился над свитком и впился в него взглядом, приподняв очки, чтобы лучше видеть вблизи. Он молчал так долго, что Монти забеспокоился и хотел было заговорить, но Хэнк распрямился на стуле.

– Слабоват я все-таки в арамейском. – Голос Хэнка звучал совсем тихо, тревожные морщины на его лице были глубже, чем обычно, – может, конечно, из-за освещения. – Ручаюсь лишь за несколько слов. Правда, я тот еще знаток. Это же не математика. Просто я интересовался немного Христом и его учением – хороший был человек. В моральном отношении, может, даже лучший из всех.

– И?.. – дрогнувшим голосом произнес Монти.

На лице Хэнка заиграла легкая улыбка.

– Нельзя сказать, что меня посетило озарение. Несколько слов я вроде бы понял, но их можно толковать по-разному. Есть имена собственные, и я почти уверен, что одно из них – «Иуда». Но здесь много непонятного для меня, и мне даже не высказать никакой догадки. И дело не в том, что я упускаю нюансы. Я могу не заметить отрицания, и перевод выйдет прямо противоположным по смыслу.

– Но ученый… – не сдавался Монти. – Как думаешь, он правду говорил? Это на самом деле исповедь Иуды Искариота?

– Это может быть чья угодно исповедь или обычное письмо, – ответил Хэнк. – Или вообще подделка.

– Нет, не подделка, – твердо возразил Монти. – Потрогай свиток. Попытайся сфотографировать. Он настоящий. Даже ты не станешь этого отрицать.

Хэнк закусил губу, морщины на его лице обозначились еще резче.

– Если ученый не соврал, тогда ясно, почему епископ охотится за рукописью. Вероятно, хочет ее уничтожить или по меньшей мере спрятать как следует.

– Но зачем? Это же сенсация! Все вспомнят о религии, особенно о христианстве. Церкви это только на руку.

– Ага, если рукопись подтверждает то, чему Церковь учила все эти две тысячи лет, – кивнул Хэнк. – А если нет?

– Ты о чем?

Но Монти уже и сам догадался. Словно кто-то потихоньку убавил свет – везде, куда хватало взгляда, куда дотягивалось воображение.

Хэнк молчал.

– В смысле, никакого распятия? – настаивал Монти. – Никакого воскресения? – И тут ему стало не по себе. Лучше бы он не произносил этих слов. – Но это ведь ужас что такое. Миллионы верят в рай, в загробную справедливость после земных страданий. – Он проглотил комок в горле. – Люди надеются на встречу с любимыми после смерти… И те, кто здесь не смог… Получается, они верят зря?

– Получается, зря, – негромко подтвердил Хэнк. – Но если бы я знал это наверняка, то молчал бы. Я бы отдал свиток епископу. Пусть его сожгут.