Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика

– Это интересно, – пробормотал он. – Я, кстати, так и думал, что вы уполномочены. Хмм. Да.

– Должен вам еще раз напомнить, – сказал Пейн, – что я пользуюсь доверием…

– Больше нет, – сказал доктор Фелл.

Наступила пауза. Казалось, что в комнате стало прохладнее. Адвокат широко раскрыл глаза и посмотрел на Фелла.

– Я сказал: больше не пользуетесь, – повторил доктор, слегка повысив голос. – Мартин был последним, кто состоял в прямом родстве. Все кончено. Все это… проклятие, или как вам хочется это называть, теперь не действует. И хотя бы за это я могу поблагодарить Господа… Так или иначе, не нужно больше хранить никаких загадок. Если вы поднимались сегодня утром туда, то должны быть в курсе, что нечто исчезло из сейфа…

– Откуда вы знаете? – спросил Пейн, почесывая шею.

– Я не стараюсь быть с вами милым, – ответил доктор, – и рекомендую вам быть честным, по крайней мере, если у вас есть желание помочь правосудию. Я бы порекомендовал вам рассказать все, что вам было доверено. Мы никогда не узнаем, кто убил Мартина, пока не услышим эту историю. Продолжайте, сэр Бенджамин, я терпеть не могу вот так давить.

– Все совершенно верно, – сказал сэр Бенджамин. – Вы не имеете права держать в тайне доказательства, сэр. А не то можете стать подозреваемым.

Пейн переводил взгляд с одного на другого. Если раньше он вел себя более раскованно, то теперь явно не знал, что делать. Он все еще пытался сохранять свое холодное достоинство, как человек, управляющий лодкой в ветреную погоду.

– Я вам расскажу ровно столько, сколько посчитаю нужным, – сказал он нехотя. – И не более того. Что вы хотите услышать?

– Спасибо, – сказал шеф-констебль. – Во-первых, у вас ли хранились ключи от комнаты надзирателя?

– У меня.

– Сколько ключей там было?

– Четыре, должно быть.

– Черт побери! – выругался сэр Бенджамин. – Вы на опросе свидетелей, будьте более конкретны!

– Ключи от входной двери в комнату. Ключи от железной двери на балкон. Ключи от сейфа, – произносил Пейн, подсчитывая. – И последние ключи от стальной коробки внутри сейфа.

– Коробки… – повторил сэр Бенджамин.

Он глянул через плечо на доктора Фелла; его глаза выражали догадку, и легкая улыбка появилась на его лице.

– Коробка, которая, как мы знаем, пропала… Что было в коробке?

Пейн, похоже, спорил с собой. Он, не разнимая рук, начал барабанить кончиками пальцев по другой руке.

– Все, что было моим долгом знать, – ответил он после паузы, – это номера карточек, которые с XVIII века подписывал Энтони Старберт. Наследник должен был достать одну из этих карточек и предоставить ее исполнителю на следующий день как доказательство того, что он открывал коробку… Что еще могло быть внутри… – Он осекся.

– Вы хотите сказать, что не знаете? – спросил сэр Бенджамин.

– Я хочу сказать, что предпочел бы об этом умолчать.

– Ладно, мы вернемся к этому, – медленно проговорил констебль. – Четыре ключа. А что касается слова, открывающего замок… Или вы хотите сказать, что не знаете об этом, мистер Пейн? Что касается слова: вы же были посвящены?

Тот замялся.

– Ну, в общем да, – сказал адвокат осторожно. – Это слово выгравировано на рукоятке ключа, который открывает сейф. Хотя некоторые мошенники могли бы сделать дубликат ключа, однако без оригинала дубликат бессилен.

– Вы знаете это слово?

Длительное колебание.

– Конечно, – ответил Пейн.

– Знает ли кто-нибудь еще это слово?

– Этот вопрос кажется мне оскорбительным, – сказал он.

Маленькие коричневые зубы показались под его верхней губой. Его лицо стало еще более уродливым, серые волосы спадали вниз. Он вновь поколебался, а потом добавил уже более спокойно:

– Хотя позже мистер Тимоти Старберт назвал слово своему сыну. Должен сказать, что тот никогда не относился к традиции со всей серьезностью.

Некоторое время сэр Бенджамин прохаживался перед камином, заложив руки за спину. Затем он обернулся.

– Когда вы передали ключи молодому Старберту?

– Вчера после полудня в своем офисе в Четтерхэме.

– Кто-нибудь был с ним?

– Его кузен Герберт.

– Герберт не присутствовал во время самой передачи, правильно?

– Конечно нет… Я вручил Мартину ключи и все необходимые инструкции: о том, что он должен открыть сейф и коробку, посмотреть, что внутри, а потом передать мне одну из карточек, подписанных Энтони Старбертом. Это все.

Рэмпол, сидевший чуть дальше в тени, вспомнил те две фигуры на белой дороге. Мартин и Герберт как раз возвращались из офиса, когда Тед повстречал их. Мартин произнес ту самую фразу: «Это слово – виселица». Он подумал о листке бумаги, исписанном странными стихами, который ему показывала Дороти. Стало совершенно ясно, что лежало в коробке, несмотря на насмешки доктора по поводу «бумаг». Дороти Старберт сидела без движения, сложив руки. Казалось, что она стала чаще дышать… Почему?

– Вы отказываетесь говорить нам, мистер Пейн, – спросил констебль, – что было внутри коробки в сейфе?

Рука Пейна неуверенно потянулась к подбородку. Этот жест, как помнил Рэмпол, означал, что тот нервничает.

– Там был документ, – протяжно произнес он. – Я не могу ничего больше сказать, джентльмены, потому как не знаю.