Растущая луна: зверь во мне

— Я знаю тебя, Лела, — Удаган заговорил тише. — Ты любишь читать перед сном и засыпаешь, только если под головой книга. Ты тайком читаешь рыцарские романы, а чтобы этого не заметили монахи, надеваешь сверху обложку другой книги. Тебе нравится чай с мятой, а вот горячий шоколад ты терпеть не можешь. Ты любишь смотреть на звезды и рассвет. И чтобы увидеть и то, и другое, тебе приходится иногда спать днем. В монастыре ты будто взаперти, поэтому используешь любую возможность, чтобы совершить прогулку за пределы его стен, даже если это прогулка на верблюдах по палящей пустыне. Это очень беспокоит наставника, он боится, что однажды тебя похитят во время такой прогулки. Тебе нравится сила, которая дана тебе от рождения, сила истинной крови. Но иногда ты жалеешь, что не родилась самой обычной девочкой, например, в Энгарне. Ты хорошо владеешь луком, с лавга можешь попасть в вишню, но вряд ли бы смогла убить человека. Поэтому в случае опасности слушаешься наставника и уходишь за спины монахов. Тебе не нравятся громкие звуки, от вида крови тебе становится плохо, но ты очень стойко переносишь боль. Я мог бы продолжать до бесконечности. Тех дней, что я провел с тобой четыре года назад, хватило, чтобы узнать это. Князь не узнает этого и за всю жизнь. Ему это ненужно. И знаешь что еще? Ты стараешься выглядеть величественной, как королева, но в душе ты маленькая испуганная девочка. Ты хочешь выйти в мир и боишься этого мира. Поэтому строишь себе стены новой тюрьмы. Защищаешь себя от душевной боли, которую ты переносишь гораздо хуже телесной.

Эвилел сидела, опустив глаза, пальцы сжала так, что они побелели, но он заметил, как чуть дрожат ее руки. Она не сразу нашла в себе силы ответить.

— А ты хочешь пообещать, что никогда не причинишь мне душевной боли, Ле? — выдавила она из себя. — Ты можешь мне поклясться, что этого не произойдет?

— Что бы я сейчас ни сказал, страх помешает тебе поверить.

— Ты бабник, Ле. Ты им был и останешься. Ты любишь меня потому, что я не поддалась твоему обаянию.

— Это не так.

— Беда в том, что мы не узнаем, кто прав, пока я не рискну. Но мое душевное спокойствие слишком дорого мне, чтобы убеждаться в своей правоте таким образом. Ничего не выйдет, Ле. Я прогнала тебя тогда, потому что знала, что ничего не выйдет. Зря ты снова приехал.

Она вышла из комнаты, оставив нетронутым завтрак. Удаган посидел еще немного, положив подбородок на сцепленные пальцы.

— Опять от меня бегает, — констатировал он. — Но до свадьбы еще три недели.

5 уктубира, Ногала

Когда Загфурана укусил вампир и его тело менялось под действием вируса, он не испытывал такой боли, как сейчас, выпив исцеляющий напиток. Несколько раз он терял сознание, но слуги были вышколены, поэтому никто не взломал дверь, чтобы выяснить, почему маг то душераздирающе кричит, то затихает. Когда минарс приходил в себя, гадал: сколько они будут ждать, если он совсем замолчит. День? Два? Неделю? В этот раз он радовался их послушанию.

Почти сутки он мучился от боли, следующие сутки его рвало так, что казалось, желудок вылезет наружу. Еще два дня он лежал, не в силах пошевелиться. На третий день он окончательно пришел в себя. Испытал омерзение, оглядев заблеванную комнату. Придется пустить сюда слуг, чтобы они привели все в порядок. А ему сейчас нужно…

Столкнувшись с первым же человеком в коридоре замка, он чудовищным усилием воли сдержал себя, что не перегрызть ему горло. Но он напился крови в первой же деревне. Затем долго лежал возле трупа, сознавая, что столько дней поисков, физических мучений, — все было напрасно. Он не исцелился. Да и есть ли вообще исцеление? Если и есть, то только в Храме Света, но это последнее место, куда бы он обратился добровольно.

Загфурана охватило такое отчаяние, что он бы бросился со скалы, не раскрывая крыльев, если бы рядом была скала. Но когда он добрался до гор, желание умереть прошло. Он убил еще одного человека, а затем с мрачной обреченностью решил идти до конца. Он поставил перед собой последовательные цели: захватить Энгарн, уничтожить Эрвина, получить ранг диригенса в Храме Света… Последней цели он не добьется никогда, но ничто не мешает ему стать Хозяином этого мира и привести его к Свету, даже если Храм никогда об этом не узнает.

Обнаженный по пояс, он сидел на площадке, где погиб Варух. Острое зрение вампира различало копошащиеся фигурки вилланов по обе стороны горной гряды: и в Кашшафе, и в Энгарне. В Энгарне их почти не осталось — духи гор делали свое дело. Жаль их не так много, чтобы уничтожить всех, кто ему мешает. Но если принц мертв, как он приказал в ярости, то Полад уже проиграл. Если же он снова сумел спастись, тоже неплохо. Эрвин явно присматривает за ним. С помощью Ялмари можно поймать неуловимого Управителя. Он вызвал акурда.

Дух появился перед ним тут же. Бесполое, бесформенное существо не вызывало никаких чувств кроме брезгливости. Впрочем, возможно, сейчас Загфурана раздражала бы и такая красавица как Есита: трудно примириться с тем, что потратил столько времени и сил, перенес столько мучений напрасно.