Рациональность. Что это, почему нам ее не хватает и чем она важна

Не поможет нам и идея списать человека в утиль как существо безнадежно нерациональное. Только сообразительность позволяла нашим предкам, охотникам-собирателям, выживать в не прощающих ошибок экосистемах; точно так же сегодняшние сторонники конспирологических теорий и любители чудес успешно выдерживают испытания своей экосистемы: они растят детей, у них есть работа, крыша над головой и еда в холодильнике. В конце концов, сторонники Трампа обычно парируют заявления о его умственной неполноценности словами: «Если он такой дурак, как же он стал президентом?» И если только вы не считаете ученых и философов какой-то высшей расой, вам придется признать, что большинство представителей нашего вида обладает способностями, позволяющими выявлять нормы рациональности и следовать им. Чтобы разобраться с массовыми заблуждениями и безумием толпы, нам нужно присмотреться к когнитивным способностям, которые отлично работают в определенных условиях и для достижения определенных целей, но не справляются, когда их применяют в большем масштабе, в новых обстоятельствах или для решения других задач.

Мотивированное рассуждение

Рациональность беспристрастна. Она одинакова для всех и повсюду, у нее свой путь и своя динамика. Именно поэтому рациональность может превратиться в помеху, преграду или оскорбление. В романе Ребекки Ньюбергер-Голдстейн «36 доводов в пользу существования Бога: художественный вымысел» (36 Arguments for the Existence of God: A Work of Fiction) выдающийся литературовед объясняет своему студенту, почему терпеть не может дедуктивное мышление:

Для человека, наделенного богатым воображением, этот мыслительный тоталитаризм, где каждая строчка обязана вытекать из предыдущей, приводя в итоге к единственному непреложному выводу, — буквально пытка. Доказательство по Евклиду больше всего напоминает мне войска, марширующие перед верховным диктатором. Мне всегда нравилось, что мой разум отказывается понимать хоть один шаг в любом представленном мне математическом рассуждении. По какому праву эти точные науки чего-то от меня требуют? Как проницательно заметил у Достоевского человек из подполья: «Господи боже, да какое мне дело до законов природы и арифметики, когда мне почему-нибудь эти законы и дважды два четыре не нравятся?» Достоевский отринул гегемонию — гегеманию! — этой логики, значит, и я тоже могу[382]

.

Люди не решаются отдаться на волю рассуждения по очевидной причине: им не нравится, куда оно их ведет. Оно может подтолкнуть их к выводу, не отвечающему их интересам, и рационально обосновать, например, такое перераспределение денег, власти или престижа, которое с объективной точки зрения справедливо, но вознаграждает не их, а кого-то еще. Как писал Эптон Синклер, «трудно заставить человека понять, если зарплату ему платят за непонимание»[383]

.

Проверенный временем способ увести рассуждение в сторону, прежде чем оно придет к нежелательному выводу, — применить к рассуждающему грубую силу. Но есть и методы потоньше, которые используют неопределенность, окружающую любую проблему: рассуждение можно направить куда требуется софистикой, манипуляциями с подачей фактов и прочими приемами искусства убеждения. К примеру, каждый из супругов, подыскивающих жилье, упирает на объективные плюсы — площадь или цену — той квартиры, что совершенно случайно оказалась ближе к его месту работы. На этом основаны бесчисленные семейные споры.

Использование риторических приемов, для того чтобы направить мысль к желательному заключению, называется мотивированным рассуждением[384]

. Мотивом здесь может быть желание не только прийти к удобному для себя выводу, но и щегольнуть своей мудростью, осведомленностью или добродетелью. Кто из нас не встречал записного хвастуна, яростного спорщика, пройдоху-юриста, менсплейнера, любителя мериться достоинством или интеллектуального дуэлянта, которому важнее быть правым, чем понять правильно?[385]