Раз айдол, два айдол...

Мы толпою провожаем в Сеул Бэм-Бэма и его маму. Улетающих в далёкую Корею тайцев сопровождает весь ансамбль "Ви Заа Кул", старший брат Бэма и я. Лалиса и другие мемберы танцевальной группы слёзно прощаются с товарищем. Такое впечатление, что Бэм навсегда покидает нас, и мы его больше никогда не увидим…

Вот, объявлена посадка на рейс Бангкок — Сеул, и сдав багаж, Бэм вместе с мамой идут к самолёту. Ещё полчаса, и лайнер разгоняется по взлётной полосе, а потом исчезает в синеве тропического неба…

Лалиса висит на мне, и обильно поливает слезами моё плечо. На нас обращают внимание другие пассажиры, встречающие и провожающие, ведь слёзы в глазах тайца для большинства из них — нонсенс. Обычно этот народ улыбается даже в трудных ситуациях…

Мы идём к машине её папы Марко. У других взрослых и детей тоже есть транспорт, поэтому, через десять минут кавалькада разношёрстных легковых автомобилей покидает парковку около аэропорта, и двигается по автостраде в город, небоскрёбы которого хорошо видны даже с этого расстояния…

Лалиса успокоилась. Марко сосредоточенно ведёт машину, сегодня слишком много транспорта на автострадах.

— Их точно, встретят? — Десятый раз задаёт мне один и тот вопрос школьница.

— Ну, да! Аппа сказал, что омма и нуна поедут в аэропорт Инчхон. Потом повезут их к нам домой. Оказывается, год назад они купили большую квартиру, и есть одна или две свободные комнаты. Моя хальмони попросила аппу, чтобы Бэм и его мама пожили неделю или две у нас, пока Бэма не переведут в общежитие трейни. Омма обрадовалась, что прилетают тайцы. Она соскучилась без постоянного общения на тайском языке. Заодно, узнает и новости о Бангкоке, обо мне. Я отослал с Бэмом несколько своих рисунков, пусть посмотрят.

— А ты не показывал их родственникам? — Удивляется Лалиса.

— Нет, возможности не было.

Лалиса замолчала. Вижу, что очень переживает отъезд Бэма, но ничего поделать не могу. Как я знаю из информации по Манобан из моего старого мира, она очень любит всех своих родственников и близких знакомых, боится их потерять, сильно грустит, если не может видеться с ними долгое время. Местная Лалиса в этом отношении — копия Манобан из моей Вселенной. Мне даже привиделось ночью одно интервью в начальный период восхождения "Блэкпинка" на вершину музыкального Олимпа. Тогда Лису спросили о родителях, которых она не видала несколько лет, с момента переезда в Корею. Она расплакалась прямо в эфире, сказав, что очень скучает по аппе Марко и омме Читтип….

Я утром зарисовал этот момент из сна по памяти.

Плачущая Манобан.

Родителям я кроме портретов послал и виды Бангкока. Это карандашные этюды.

Пусть порадуются за своего сына, и увидят, как он может рисовать. Тем более, что я смог совладать с руками, выводящими те или иные линии. Теперь они уже делают не то, что хотят, а начинают работать только по моеё мысленной команде, повторяя тот образ, который я вижу перед собой.

Сейчас я показываю эти наброски Лалисе, чтобы отвлечь её от мыслей о Бэме.

— Джу, а почему ты рисуешь только эту девочку? Других изобразить тебе слабо? — Хитро улыбается Лалиса.

— Нет, почему же! Кого хочешь, чтобы я изобразил?

— А в цвете ты можешь нарисовать?

— Ну, да! Фломастеры у меня тут, в рюкзачке…

— Вот, помнишь, что ты нарисовал девчонку в майке. на которой было написано "Блэепинк"?

— Ну, да…

— Ты сказал, что это группа "Яг Интертеймент", но пока её нет…

— И что?

— А можешь ты нарисовать, кто ещё должен быть в этой мифической группе?

— Сейчас, подумаю… Тебе всю группу сразу нарисовать?

— Ну, если можно…

Я представляю лица всех мемберов "Блэкпинка", в памяти встают кадры из жизни художника. Так, хорошо, всё, можно рисовать… Пока едем, успеваю закончить портреты всех участников группы. Лалиса с круглыми от удивления и восхищения глазами смотрит на то, что вышло из под моих рук…

Портреты мемберов "Блэкпинка". Рисунок Ким Джу Вона.

— А как их зовут? — Внезапно интересуется школьница. ну, что же! раз публику интересуют имена, получите и распишитесь!

— Ну, вторую слева, ты знаешь… — Девчонка согласно кивает головой.

— Первую девушку назовём… — Я поднимаю глаза вверх, стучу пальцами себе по губам, делая вид, что придумываю имя. — Допустим, её будут звать, Дженни!

— Но это ведь не корейское имя! — Сразу же реагирует Лалиса.

— Так она — условный банан!

— Что, какой ещё банан? Её скажи — ананас! — Смеётся Манобан.

— Нет, ананас — это вторая, твоя тёзка. А Дженни — кореянка, которая жила за границей в детстве. Хотя и родилась в Корее. Поэтому и условный банан. Настоящие бананы — это те корейцы. которые родились в другой, стране, где живут вегугины, ну, фаранги, по вашему.

— Что такое вегугин, я уже понимаю.

— Вот и хорошо! Настоящий банан — вот эта, с розовыми волосами. Её и назовём по вегугински — Розанна, или Розэ!

— А что это значит? — Удивляется тайка.

— По английски цвет её волос — "пинк", а на других языках — "роуз".

— А, понятно! — Кивает головой Лалиса. — А последнюю девочку, как зовут?