Раз принцесса, два принцесса

- Тем паче, тем паче! - со смехом сказал император. Знаете ли вы, сколько по моему дворцу ходит мужчин и женщин, имеющих право называть меня отцом? А сама мысль о том, что ваш батюшка непременно узнает о выполняемой его дочерью функции, привнесет особую пикантность в наши отношения. Итак, сегодня ночью я жду вас.

- Этого не будет! - буквально прорычала Лика.

- Будет-будет! - Го, кажется, не привык, что его решения оспариваются. Он встал из-за стола и приблизился к нам. Остановился, слегка наклонившись, и уставился в лицо Лике. Можно попробовать...

Но мысль не успела родиться, как я оказался схвачен за плечи и за руки бдительной охраной. Профессионалы...

- Будет! - буквально выплюнул в лицо Лике император, - в своей стране я всевластен, я - бог, понимаешь? В моей власти взять тебя прямо здесь и сейчас! Хочешь, этого?

Го вдруг выбросил вперёд руку и со злостью рванул Лику за ворот платья. Полетели пуговицы, я увидел, как лопнула верёвочка, на которой она носила свой медальон. Он остался в руке старика. Тот разжал ладонь.

- Откуда у тебя это? - спросил он неожиданно севшим голосом.

- Это медальон моей матери. Отдайте, это единственная память о ней! - Лика дёрнулась в крепких лапах охранников.

- Когда умерла твоя мать? - глухо продолжил император, протягивая руку и аккуратно кладя медальон в ладонь моей супруги.

- Двадцать два года назад, вскоре после моего рождения.

Шаркающей походкой Го проковылял к своему стулу, уселся за стол и долго сидел, закрыв лицо руками. Затем сказал бесцветным голосом:

- Охрана, свободны!

Тут же стальные руки отпустили меня, дверь за нашими спинами закрылась. Лика стояла, тяжело дыша, прижимая медальон с оборванной верёвочкой к груди. Я крепко взял супругу за руку. Император взял колокольчик и позвонил. Он внимательно смотрел на Лику.

Открылась невидимая за драпировкой дверь, и в комнату вошёл явный секретарь: в руках папочка и стилус, на носу очки не меньше императорских. Подойдя к столу, он приготовился записывать ценнейшие указания.

- Статус наших посетителей меняется, - голос Го как-то опять приобрёл директивный тон. - Две смежные комнаты во дворце, никаких ограничений, свободный выход в сад и в город в сопровождении минимальной охраны. Откажутся - их дело, что не сбегут, я уверен. Хорошо одеть, дать денег, вдруг они захотят что-нибудь купить? Пока - всё!

- Нет комнат, Ваше Величество! То есть, свободных нет!

- Нет свободных - освободите! Годами живут на моих харчах, Победивший ведает, кто! Я даже всех не знаю! А для... гостей нет места! Запишите себе, позже проверить необходимость проживания во дворце всех прихлебателей. Переселить в дворцовую гостиницу, пускай платят за комнаты и ... Это всё потом. Сейчас: вызвать ко мне придворного лекаря Фазера.

- Он в отставке по старости.

- Знаю, но ведь жив? Думаю, он не откажет мне в маленькой услуге. Срочно ко мне, а затем, если... Лика и её супруг дадут такое разрешение, доктор осмотрит девушку. Это очень важно! - в голосе императора, к моему удивлению, прозвучала просительная нотка. Он искательно посмотрел на нас. Как будто несколько минут назад... Лика медленно кивнула. Я тоже не стал возражать.

- Хорошо, тогда подождите в приёмной, потом вас проводят.

Приняв это за знак окончания этой, такой разноплановой, аудиенции, мы вышли. В приёмной добавилось народа, но сопровождавший нас секретарь что-то шепнул лакею или кто его знает кому. И тот вынес пару стульев, на которые мы благополучно и сели.

Император никого не принимал, и общество посматривало с неодобрением, справедливо подозревая именно нас в срыве налаженного графика. Вскоре мимо толпы бодро просеменил в кабинет древний дедушка в тёплом не по погоде плаще. Некоторые элементы экипировки выдавали причастность его к лекарскому сословию. Только врачи носили такие кожаные чемоданчики, обычно полные всевозможных снадобий и инструментов, некоторые из которых, весьма страхолюдного вида, крепились снаружи. Престарелого Фазера выдавал и тянувшийся за ним шлейф аптечных запахов. Лика боязливо поёжилась, я успокаивающе пожал ей руку.

Присутствующие перешёптывались, поглядывая на двери кабинета и на нас, но никто, к счастью, не подошёл и ничего не спросил. Потому, что мы не знали бы, что им ответить. Неизвестно откуда появился секретарь и поманил нас. Далее мы пошли длинными коридорами, кое-где встречая стоящих на постах гвардейцев. Наконец вошли в комнату, носившую следы экстренного выселения прежнего жильца и приборки на скорую руку. Причём, она ещё продолжалась: одна горничная выметала что-то из-под шикарной двуспальной кровати, другая меняла на ней постельное бельё. Комната, как комната - кровать, стол, стулья, шкафы. На столе последний выпуск "Колокола" - еженедельной газеты. Окно выходит в сад, озарённый полуденным солнцем. Дверь, ведущая в смежное помещение, обставленное на манер рабочего кабинета. Над входной дверью шнурок для вызова слуги, как пояснил нам секретарь.

- Я оставляю вас! - секретарь поклонился. - Сейчас пришлю распорядителя, он всё вам расскажет. Да, и ещё это!