Разбивающий сердца

В ту секунду, когда я понял в чем дело, остальные мысли ушли в сторону. Бросился к ней, в секунду преодолев короткое расстояние и схватил за подбородок, оглядывая место удара. Тут экспертизу проводить не нужно – все понятно с ходу. В больших глазах застыли слезы, которые в какой-то момент прорывают баррикаду и стекают по щекам, превращаясь в льдинки. Это уже позже я заставил Лену показать мне остальное. И чем больше видел, тем сильнее сатанел.

- Заявить? – она горько смеется, сидя в уже моей машине перед воротами ботанического сада, и вытирает осторожно слезы бумажной салфеткой. – Это невозможно.

- Почему невозможно, Лен? – зло бью по рулю, ощущая боль в руке и сердце от того, что не мог достать эту скотину. – Давай поедем в отделение. Я буду с тобой, мы просто напишем заявление на эту сволочь, снимем побои, и…

- И он разрушит все, - выдыхает она так обреченно, что я невольно замолкаю. – Тебя, меня… Нас всех. Ты даже не представляешь, сколько у Воронцова власти, Ром. Хотя нет, - она бросает на меня какой-то отчаянный взгляд, произнося слова, к которым я был абсолютно не готов:

- Знаешь ведь, он же тебя нанял, верно?

Я убегал от себя каждый раз, когда у кого-то случалась проблема. Не нужно быть дипломированным психологом или гением – это стало понятно уже давно. Возможно, я не хотел этого осознавать. Или не желал верить своим внутренним «звоночкам». И пока я бежал, оставляя позади себя все, что мне так дорого – терял слишком много и получал крайне мало.

Рыцарство – работа для идиота, который все еще верит в людей, даже когда особо не во что. Наверное, где-то в глубине души я остался вот таким идиотом, готовым броситься, не зная куда и зачем. Только сторону выбрал неправильную.

В мире нет ни черного, ни белого. Одни оттенки – чуть светлее и темнее. А те, кто живут идеалами, в конце концов горько об этом жалеют.

- Я знала кто ты еще с нашей второй встречи, - горько говорит Воронцова, заставляя меня с каждым разом все сильнее испытывать чувство вины и погружаться в темные беспросветные воды. – Тебя не так уж сложно найти, хотя при твоей работе стоило скрываться лучше.

Ее голос тихий, наполнен болью, а взгляд совершенно бессмысленный. У меня нет оправданий для себя. В принципе, я ждал, что однажды подобное случится. Наверное, мне даже стало немного легче – больше не было тайн или скрытых мотивов. Сейчас, глядя перед собой, я лишь молчал и позволял себе только дышать. Стало ли мне легче от этой правды? Нет, тоска, проскользнувшая в интонации Воронцовой, больно ударила, разрушая остатки моей эмоциональной брони.

- Этот договор… - начал было я, но она перебила. Поднимая взгляд на меня.

- Почему ты не попытался?

Ах, этот вопрос. Такой очевидный и одновременно совершенно непонятный. Не попытался что? Соблазнить? Действовать по проторенному пути? Мне бы самому хотелось знать ответ: какого черта я вообще во все это ввязался. Почему изначальный план пошел не по тому пути, по которому должен был.

«У тебя больше не осталось выхода, Ром. Или ты возьмешься за себя, или потеряешься окончательно в закоулках собственной души. Я не могу помочь тому, кто этого не хочет. Подумай хорошенько и прими решение»

Гриша был прав, но мне так не хотелось признавать очевидного. Даже сейчас искал себе оправдания, лишь бы не поступаться собственными кривыми идеалами. Снова и снова закрывал глаза, будто в детской игре в прятки, накрываясь с головой одеялом и крича, что я «в домике и меня не видно».

- Знаешь, мне все равно что было в прошлом. Важно лишь настоящее и будущее, - Аня приподнялась, опираясь на руку и улыбаясь так безмятежно, что казалась невероятно красивой.

- А оно вообще есть: это самое будущее? – усмехнулся я, поворачиваясь к ней, разглядывая полуопущенные ресницы и касаясь кончика носа, слыша ее тихий смех.

- Боже, ты такой глупый порой. Такое ощущение, что из нас двоих – взрослее я.

- Ты когда-нибудь влюблялся в тех, кого был вынужден обманывать? – Лена прерывает мои мысли, возвращая к реальности, и я сжимаю руль с такой силой, что кожа издает неприятный скрип.

- Нет, - отвечаю совершенно уверенно, громко сглатывая. На секунду закладывает даже уши, отчего прикрываю глаза и откидываюсь затылком на спинку сиденья. – Такого никогда не было, потому что всегда это была работа.

- И я - работа?

Что я должен тебе ответить, Лен? Что вижу в тебе отдаленно похожее на свою прошлую жизнь? Жену, которую, возможно, никогда не смогу забыть? Бесконечный рой вопросов в голове занимается все мысли. Они разрушительны и нападают целой стаей, снося на пути любое здравомыслие. А еще где-то там, далеко, есть Аня. Она рядом, я почти ощущаю физически ее присутствие, слышу голос и могу вдохнуть аромат шампуня, исходящий от волос.

Открываю глаза и глядя на нее, выдыхаю:

- Я запутался, Лен.

Ничего не говоря, кладет свою руку поверх моей и просто смотрит, выворачивая душу наизнанку.