Разбой

– А могут и не пойти, – сказал дотоле молчавший воин с нарочитой пищалью. – Скажут, мол, мы, бодричи, в дела боргундских танов не полезем. – Нет, такое и бодрич не скажет, особенно если посреди Янтарного моря разбойники засели. Пойдут, только пока вече соберут, раскачаются, да решат, уж поздно будет, – рассудила законоговорительница. – Что ж, закон нам выходит не в помощь? – неожиданно спросил Задар. Все уставились на отрока, как будто в него внезапно вселились демоны. Ученик кузнеца продолжал ничтоже сумняшеся: – Пока мы всё делаем по закону, вече собираем, рядим, договариваемся, разбойники в беззаконии против нас объединяются! Остров захватили, две ватаги на Гдин послали, едва ракетные огнемёты не заполучили!

Рога Шадаа Зунари качнулись в недоумении. За мистагогом Меттхильд ходила слава иконокласта: бывало, вместо науки, Курум Алностович начинал рядить о пользе безначалия и добровольного самоуправления, чем ввергал слушателей в оторопь: какой же полис без епарха, а цех без старшины? Но и в самых заумных Курумовых построениях не было ни слова о какой бы то ни было пользе от беззакония, тем паче о вреде от следования закону. Безумным Задаровым речам положило конец приближение брусовского рушения, сопровождаемое дробным стуком подков по железной решётке моста, конским храпом, и лязгом доспехов. – Врагам на погибель! – Кромослав поднял меч в приветствии. – Поморью на славу, – отозвались воины пеплинского копья, включая Меттхильд. – Теперь, кстати, из двух поветов достанет представителей для веча, – прикинул воевода. – Созовём вече, моё слово – боргундцам помочь, – сказала мечница.

Кивнув, Вратислав вновь поднёс трубку к шлему:

– Порай, разбойники на острове заложников взяли, надо с осторожностью к делу подойти. Ты… Кьяртан? Воевода почесал нос, уставясь на разбойного недоросля, в свою очередь, в ужасе созерцавшего брусовскую подмогу. – Ты говорил, Олоф вас за конями посылал? Кьяртан кивнул. – И именно за липицкими? – Да, даже кроки начертил, где конюшни! В первом месте, нас картечницей встретили… – Кромославу вон в пояс кланяйся, что встретили, а не в последний путь проводили, глистопотам ты кошкоблудный! А зачем Олофу кони? – Про то он не сказал! – Ну что ж… – воевода критически оглядел паром, Кьяртана, брусовчан, и оставшиеся на южном конце моста сани с безоткатной пушкой. – Олоф, значит, этого парома с конями ждёт? – Так, – недоуменно согласился разбойный воблоед. – Старостиха, мечница, староста, прошу вече собрать, да мне перед вечем слово держать! – воевода отвесил по поклону на север Венцеславе с Меттхильд и на юг Кромославу. – Олоф, вор гамлеборгский, ослоложец боргундский, и трупосос викский, парома с липицкими конями ждёт? Сделаем же так, что он его дождётся!

Глава дюжина вторая. Над Янтарным Морем

Грифон Поморья над Гамлеборгом

Гнёвская дружина подняла знамя с чёрным грифоном над Печной башней Гамлеборгского замка, спустя десять часов после высадки на остров Боргунд, захваченный разбойниками. Башня была взята в пол-десятого утра копьями Брусова и Пеплина при поддержке боргундских танов. Все разбойники были перебиты, за исключением раненных в бою до беспамятства.

Взятие твердыни завершило сражение за остров, что лежит к западу от Танемарка, к северо-западу от бодричан, и к северу от Поморья. Остров занимает ключевое положение в Янтарном море. Удержи его разбойники, каждый морской и воздушный путь через море оказался бы под угрозой. Вратислав сын Вышеполка, гнёвский воевода и предводитель поморян и танов, сказал, что это была самая жестокая битва в Янтарном море на памяти ныне живущих.

На девятый день до весеннего солнцележания, остров Боргунд был захвачен ватагами Олофа из Вика и Тангбранда Кривозубого. Налётчики воспользовались отсутствием большинства боргундских мужей, чьи промысловые корабли вмёрзли в лёд к северо-западу от мёрского берега. Олоф из Вика предательством проник в город Хаммархус, войдя в гавань под белым щитом. Его ватага, числом шесть дюжин, высадилась на берег и принялась убивать, грабить, и брать заложников.

Береговая стража Гамлеборга, числом семь, попалась врасплох и была вырезана, вместе с без одного тремя дюжинами горожан. Ватага Олофа из Вика пленила без малого три гросса старцев, жён, и детей. Олоф и Тангбранд Кривозубый, шкипер подморницы «Вайда», принудили отроков и старцев покрепче, числом три дюжины два, пойти в набег на Поморье в помощь Тангбранду, чтобы взять оружие и боевых коней. Матери, дочери, и сёстры их остались в заложниках, под страхом казней и пыток. На восьмой день до солнцележания, налёт достиг устья Наревки. Ватага Тангбранда пошла грабить гдинский оружейный склад. Боргундские таны поднялись на двух духоплавах вверх по реке в поисках коней. У Сомова Озера, они были окружены поморянским рушением и сдались на милость брусовского и пеплинского веча.