Разбой

Из люка выбрались ещё двое, повыше и сильно пониже, помогая друг другу переправить вниз небольшой, но увесистый на вид ларь. Когда троица воссоединилась на стальной решётке мостового настила, чешуйчатый помахал в сторону замка, а его товарищи принялись возиться с ларём, из которого выдвинулись телескопическая ручка и пара дутых колёс. Венцеслава шагнула в сторону, потом вверх, и картинно встала в бойнице, держась обеими руками за верхи зубцов. Воин в титанокерамике поклонился и заговорил. Его голос и без мегафона звучал громко, чётко, и уверенно: – Венцеслава свет Ратиборовна! – Вратислав свет Вышеполкович! – отозвалась свекровь. Количество льда в её тоне ещё слегка поубавилось. – Возьми присных, оставь стрелков на башнях, да спускайся вниз, хозяюшка, решим, что с пленными делать. И отцу моему б не припомнить, когда на Поморье кто так набегом ходил. Снот, что закон говорит? – Не обессудь, в книгу лезть придётся, – сказал невысокий воин вполне женским голосом. – Я ведь больше по торговому праву… – Потому тебя в законоговорительницы и выбра… – одобрительно начал было воевода в титанокерамике, но резко и убедительно перешёл на гневно-начальственный рёв. – Трахатун пупырчатый, что под полой утаил? Перст Вратислава указал в скопление налётчиков на меньшем судне. Воин повыше направил туда же ствол нарочитой пищали[230]

, глядя поверх него в оптический прицел. После писклявых взаимных обвинений и небольшой потасовки на борту духоплава, на песок рядом с нарисованным на металле и малость облезлым русалочьим хвостом выпал шестистрел. Венцеслава спустилась на боевой ход и прошествовала в клеть, Синдри и Златодан – по пятам хозяйки, Деян и Задар – за ними. Не получив никаких личных указаний, Меттхильд тоже перешагнула пядь пустого пространства между камнем стены и деревянным полом клети. Синдри закрыл воротца, вверху затарахтело колесо подъёмника. Во внутреннем дворе, кузнечные ученики возились у чадно дымившего броневоза, сам кузнец сидел на корточках рядом с открытым люком в носу машины, попеременно прогревая что-то в её внутренностях паяльной лампой и постукивая деревянным молотком. Заслышав тарахтение, Воемил обернулся к спускавшейся клети: – Хозяйка, ещё пол-диалепта! Вроде часть накипи сошла… Усилия кузнеца были вознаграждены – раздалось шипение, и из щелей над люком неуверенно заструился пар. – Сейчас… – кузнец выключил лампу. – Ключ на полтора! Приняв протянутое учеником орудие, Воемил на ощупь подтянул что-то внутри машины, отчего паротечение прекратилось, зато из открытого водительского люка высунулась перепачканная сажей до неузнаваемости рожица, сообщив: – Давление всё семь дюжин! Тут и сам Воемил зашипел. Тем временем, старшая и младшая хозяйки, пестун, телохранители, и Задар с диоптром выбрались из подъёмника. Взгляд Венцеславы упал на нижний ярус Выездной башни. – Ворота? – в этом слове читались одновременно лёгкий укор сооружению из дуба и стали, стоявшему на пути владычицы Пеплина, и прощение того же сооружения, всего лишь выполнявшего своё оборонительное предназначение. – Доволка, отворяй! – заорал Деян. – Точно? – раздалось из бойницы, направленной во внутренний двор. – Точно! И держите воров на прицеле! В толще камня охнула гидравлика, ворота поползли вверх, открывая вид на мост, где стояли Вратислав, Снот гнёвская законоговорительница, листавшая толстую книгу в окованном металлом переплёте, и стрелок с нарочитой пищалью. Воевода прижал правую руку к груди, опустил её долу, и согнул поясницу в сердечном поклоне. Венцеслава ответила тем же. В свежем ранневесеннем воздухе прибавилось феромонов: и между воеводой и свекровью наличествовала некоторая химия. Поморяне… Владычица Пеплина величественно распрямила плечи и зашагала вперёд, мелодично позвякивая. – Как идёт… будто одной ножкой по сердцу твоему пишет, а другой зачёркивает… – пробормотал Деян. Выйдя на мост вслед за телохранителями и окружённым облаком собственных андрогенов пестуном, Меттхильд наконец смогла рассмотреть налётчиков поближе. Не все принадлежали к разряду юных воблоедов, но таковые преобладали. Толпа в унынии слушала монолог законоговорительницы. – С грабителями, поступать, как решено на Хаугатинге и прописано в «Ландслаге» Магни… это что ж, мне ещё «Ландслаг» было с собой переть? Погоди, здесь выдержка. «Далее, грабители, а также тот, кто им помогал, объявляются вне закона без права на возмещение

[231]

«! – Вне закона! Вы поняли, какараки тухлозадые? – обратился к грабителям воевода. – Что ж он снова ругается, как водолаз, – неодобрительно сказал пестун. – Он и был водолаз, – принялся объяснять Задар, но Синдри обернулся и шикнул на него. – А корабли их? – спросил воевода-водолаз уже у Снот.