Разбойник

Фара попятилась назад, к столу, когда он сделал к ней шаг, вновь вызывая в ее памяти образ крадущегося ягуара. Отблеск огня играл на широких чертах его загадочного лица и отбрасывал тени на нос, сломанный так много раз, что его больше нельзя было назвать аристократическим. Разумеется, несмотря на дорогой галстук, сшитый на заказ костюм и эбеново-черные волосы, подстриженные по моде, больше ничто не выдавало джентльмена в Дориане Блэквелле. На его челюсти красовался исчезающий синяк, а на губе заживала рана. Вчера во время бури она этого не заметила, однако знала, что это Морли поранил его. Неужели с тех пор прошло так мало времени?

Что он только что ей сказал? Что-то о бегстве?

– Я… я не знаю, о чем вы говорите.

Взгляд его здорового глаза устремился на почти забытые Фарой тарталетки, которые она сжимала в руке.

– Полагаю, вы пытались убежать через кухню, но вас задержал Уолтерз.

«О черт!» Воздух в кабинете внезапно стал слишком плотным. Слишком густым, наполненным, изобилующим… Блэквеллом.

Решив не поддаваться страху, Фара вздернула подбородок и заставила себя посмотреть ему прямо в глаза… Точнее… в глаз.

– Ничего подобного, мистер Блэквелл, я проголодалась. И я не хотела встретиться с вами лицом к лицу, не подкрепившись.

Блэквелл приподнял бровь.

– Подкрепившись? – От его безучастного голоса волоски на затылке Фары встали дыбом. – Пирожными?

– Да, именно так, – стояла на своем Фара.

В доказательство своих слов она сунула одну тарталетку в рот и принялась яростно жевать, о чем тут же пожалела, потому что та оказалась суше сухаря. Проглотив комок, Фара постаралась сдержать гримасу, пока он медленно и очень неприятно продвигался к ее желудку.

Блэквелл подошел к ней чуть ближе. Если она не ошибалась, его холодная маска на мгновение незаметно соскользнула и в его взгляде мелькнул намек на нежность, если его лицо, конечно, вообще способно выражать подобные чувства.

Фара подумала, что оказаться более обескураженной невозможно. Как она ошибалась! Она моргнула – и его лицо вновь стало холодным и расчетливым, и ей подумалось, что это игра света обманула ее.

– Большинству людей требуется перед встречей со мною гораздо более сильное подкрепление, – произнес он с усмешкой.

– Нет, я обнаружила, что хорошо приготовленный десерт может принести пользу любому в плохой ситуации.

– Серьезно? – Он обошел ее слева и повернулся спиной к огню, отчего его лицо погрузилось в глубокую тень. – Пожалуй, мне хочется проверить вашу теорию.

Это была последняя тема, которую Фара ожидала обсудить с Черным сердцем из Бен-Мора наедине.

– Хм, вот. – Она протянула ему тарталетку, держа лакомство дрожащими пальцами.

Блэквелл поднял свою большую руку. Глубоко вздохнул. Снова опустил руку и сжал по бокам оба кулака.

– Положите ее на стол, – попросил он.

Озадаченная странной просьбой, Фара бережно положила пирожное на сверкающее дерево, замечая, что он подождал, пока она уберет руку, прежде чем потянуться к лакомству. Оно исчезло между его губ, и Фара затаив дыхание наблюдала, как двигаются мышцы его челюсти, пока зубы медленно и методично перемалывают пирожное.

– Вы правы, миссис Маккензи, тарталетка действительно подсластила этот момент.

Жжение в легких заставило Фару выдохнуть, и она попыталась вложить часть своего недавнего раздражения в этот звук.

– Давайте покончим с любезностями, мистер Блэквелл, и перейдем к насущным делам. – Фара вложила в свой голос каждую частичку бодрого британского профессионализма, приобретенного за последние десять лет, когда она успокаивала дрожь страха искусством, рожденным усердной практикой.

– К каким делам? – поинтересовался Блэквелл.

– Что вам от меня надо? – спросила она. – Прошлой ночью я думала, что вижу вас во сне, но ведь это не так, правда? И там, в темноте, вы пообещали… сказать, почему привезли меня сюда.

Он наклонился к ней, вглядываясь единственным глазом в каждую клеточку ее лица, словно запоминая его.

– Да, так оно и было.

Глава 7

– Не хотите ли скотча? – предложил Дориан, направляясь к стоявшему между двух кожаных кресел столу с подносом, заставленным хрустальными графинами и бокалами.

Довольная тем, что теперь их разделяет какое-то расстояние, Фара сначала хотела отказаться, но, немного подумав, сказала:

– Да, благодарю вас.

– Считайте это поклоном от вашего родственника, маркиза Рейвенкрофта.

Фара моргнула.

– Родственника?

Внимательно наблюдая за ней, он взял два одинаковых бокала и щедро плеснул в них густой жидкости карамельного цвета.

– Я имею в виду Лиама Маккензи, нынешнего лэрда клана Маккензи. Он – родственник вашего покойного мужа, без всяких сомнений.

Порывшись в памяти, Фара попыталась унять бешено колотившееся сердце.

– У меня… не было возможности познакомиться с ним, – промолвила она. И это было правдой.

Блэквелл загадочно на нее посмотрел.

– Прошу вас, садитесь. – Он указал на кресло, стоявшее ближе к огню.