Разящий клинок

– Эй, хозяин! – сняв перчатку, Денис гулко постучал по ближайшей бочке. – Продаве-е-ец!

– Что угодно пану? – послышалась какая-то возня, и за прилавком наконец возникла приземистая фигура лавочника.

Низкорослый, с узкой темной бородой и медлительными движениями, этот увалень ничем не напоминал того стремительного типа, что так ловко усвистал прочь.

– Кажется, у вас тут только что другой продавец был?

– То не продавец, панове. То приказджчик.

– Ах, приказчик… Ясненько… А вы, значит, пан Големба?

Лавочник поклонился:

– Так оно и есть. Желаете клей? Или краску? Какой колер?

– У нас до вас есть одно доверительное дело, – понизив голос, хитровато прищурился Дэн. – Пан Големба… поклон вам от пана Семкевича.

– От Леопольда?

– Да-да, от него.

– Не помер еще, старый черт?

– Да жив был. Вчера, по крайней мере – точно.

Чуть помолчав, Давыдов покусал усы и перешел непосредственно к делу:

– Пан Леопольд сказал, что вы знаете кое-что о кладе Наполеона?

– Знаю, – не стал скрывать лавочник. – То есть звиняйте, панове, не знаю, где он есть, но знаю того, кто знает.

– Однако заверчено! – полковник разочарованно присвистнул. – Сон про не сон… А где этот… тот, который знает? И сколько вы с нас возьмете?

– Нисколько не возьму, панове! – Узкая борода лавочника затряслась, морщинистое лицо озарила самая широкая улыбка… Насквозь фальшивая, по мнению Дэна – ну, не могут же нормальные люди столь широко улыбаться? Прямо не человек, а «двадцать первая» «Волга» с радиаторной решеткой «акулья пасть»!

– Так-так и не возьмете? – хитро прищурился Розонтов.

– Вообще-то возьму, – пан Големба пригладил бороду. – Возьму, но не сейчас. Потом. Вот, как клад отыщете… достанете… Вот тогда, панове, и заплатите, сколь не жаль. А до того я с вас не могу взять – дурная примета.

– Да не дурная, а довольно хорошая, – Денис довольно хмыкнул. – А то ведь знаете, как некоторые: утром деньги – вечером стулья.

– Какие стулья?

– Да вы, пан Големба, не парьтесь. Лучше скажите, где нам, кого надо, найти?

– Так все просто, панове, – развел руками москательщик. – От Замковой улицы… там чуть ближе к Богородичной церкви, знаете… Там дом толеранции некой мадам Гурджины… Да все знают.

– Какой-какой дом? Дом толерантности? – удивился Денис. – Однако.

– Ну да, да, панове… Публичный такой дом… с веселыми девами, да…

– Ах, публичный! С девами! – хмыкнув, Денис повернулся к корнету. – Розонтов! Ты туда не пойдешь.

– А вы туда и не попадете, панове, – прищурившись, охолонул пан Големба.

Полковник вскинул брови:

– То есть как это не попадем?

– А так, панове, что там строго все, – невозмутимо пояснил лавочник. – Чужих и на порог не пустят. А вот если какая-нибудь красивая юная пани возжелает заглянуть к мадам… то ее пустят. И сопровождающих тоже – да.

Давыдов задумался:

– Дева, угу… А кого там спросить-то?

– Так мадам Гурджину и спросите. Она все вам и расскажет.

– Она тоже проклятья боится?

– Боится, так, – скривившись, угрюмо покивал москательщик. – Мы все боимся, пан.

– А мы – не боимся! – выйдя на улицу, Денис Васильевич весело расхохотался и, отвязав коня от садовой ограды, взлетел в седло. – Я, корнет, знаю, о какой ты деве подумал… Что ж, ее и возьмем. Все равно больше некого, да и времени – в обрез. Сегодня после обеда в это «дом толерантности» и нагрянем, ага.

– Да, господин полковник! – радостно поддакнул Розонтов. – Все подобру – так как к вечеру и успеем, ага.

Увы, претворить план в действие сразу же после обеда не удалось. Полковника неожиданно вызвали в штаб-квартиру, к Милорадовичу, что-то там обсудить. Народу там уже было полным-полно. Блестящая толпа офицеров косилась на крестьянский армяк Дениса. Слава богу, что хоть бороду он все ж таки наконец сбрил, оставив только истинно гусарские усы.

Сверкали эполетами блестящие кавалергарды, краснели широченные лампасы улан, сияли орденские звезды. Среди всего этого великолепия в одночасье сыскались и знакомые…

– Ого, Денис Васильевич! Тебя ли вижу?

– Константин! Здорово, друг.

– Давыдов! Полковник!

– Ваня! И ты здесь? Вот так встреча, да. Не знаешь, с чего это командующий решил всех собрать?

– Не, никто покуда не знает… Да вот и он сам!

– Господа офицеры!..

Разом щелкнув каблуками, все вытянулись, приветствуя генерала. Михаил Андреевич, сияя звездами, подошел к лестнице и, оглядев всех собравшихся в зале, вытащил из распечатанного пакета какой-то рескрипт.

– Хочу вас известить о некоем радостном и долгожданном событии, господа. Главнокомандующий наш, фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов вот прямо так и сообщает… – задорно сверкнув глазами, Милорадович развернул рескрипт и прочел, взволнованно повышая голос ближе к концу фразы: – Война закончилась за полным истреблением неприятеля! Ура, господа!

– Ура! Ура! Ура-а-а-а!

Тут же нашлось и шампанское. Полетели в потолок пробки… Все радовались прямо до слез… Война окончилась… Война… Правда, Наполеон-то еще не разбит… Но из России – изгнан! Так что, ура, господа. Наполняйте бокалы!

* * *