Разлом

Вскоре я понял, что не вижу дороги, не знаю, куда идти. Я не слышал даже музыки, доносившейся из павильона. Не осталось никаких ориентиров, лишь шелест листьев над головой, похожий на далекие голоса, что-то беспрестанно и беспокойно шепчущие.

Ночь не могла быть такой темной. Куда-то вдруг делись и луна, и звезды. Может, просто туча набежала? Может, если немного постоять, то они снова выглянут?

Шепот становился все громче. Четче. Ближе.

За спиной хрустнул гравий, и я резко обернулся.

– Дей?

Луна выглянула из-за тучи, и в ее свете я увидел Фрею. Она смотрела на меня удивленно, чуть встревоженно, но не более. Ее сложная прическа со множеством шпилек была почти распущена. До этого закрепленная на затылке и убранная под серебристую сетку коса свободно свисала с плеча. Так что сразу было понятно – на прием она возвращаться не собирается.

– Заблудился? – спросила она будничным тоном, словно мы не стояли в полной темноте в саду, только что сбежав с торжества.

– Нет, – соврал я, – просто решил пройтись.

– Мне оставить тебя одного?

Фрея любила прямые вопросы и прямые ответы. Это я уже понял.

– Нет, – неожиданно для себя самого повторил я, – мне просто все равно, куда идти, поэтому я могу пойти с тобой.

– Хорошо, – Фрея вдруг приблизилась, схватила меня за край рукава и повела за собой, – я тоже не собиралась пока возвращаться в замок.

Сначала мы шли молча. Темная аллея все никак не кончалась. В окружающей тишине даже скрип гравия под ногами звучал слишком громко, почему-то это казалось мне странным. Я понял почему только в тот момент, когда мы вышли на освещенную аллею.

Ветер сегодня был слишком слабый. Деревья почти не шумели.

Вскоре мы свернули на узкую тропу, освещенную маленькими фонариками, висевшими прямо на ветвях деревьев, как спелые золотые яблоки. В эту часть сада я еще не заходил, поэтому не знал, куда Фрея меня ведет. Издали вновь начала доноситься тихая музыка, значит, вечер пока не кончился.

– Если подумать, ты ведь провела на приеме еще меньше, чем я, тебя точно не хватятся? – спросил я, просто потому что молчать надоело.

– Меня? – Этим вопросом я явно оторвал Фрею от каких-то своих мыслей, так что сейчас она смотрела на меня немного удивленно. – Нет, точно нет. С единственным, кто желал меня видеть, я уже встретилась, так что оставаться дальше не было смысла.

Тот самый поклонник, значит. С одной стороны, было интересно, кто же он, а с другой – ну и какой толк мне от этой информации?

– А я думал, раз ты хозяин легендарного меча, то вроде как очень важная персона, – хмыкнул я.

– Кто еще из нас чей хозяин… – произнесла Фрея едва слышно и приподняла закрывавшую обзор ветку.

Только тогда я понял, куда она меня вела. Это оказалась широкая смотровая площадка, с которой открывался вид на весь город. Ночью Сторград не погружался во тьму, тысячи фонарей превращали улицы в реки золотистого света, а дома – в капли золотой краски на темно-синем холсте. Но даже отсюда, с горы не удавалось увидеть весь город сразу, границы его расплывались и терялись в туманной дымке.

Именно таким я впервые увидел тот город, в котором прожил последние несколько лет. Золотым и темно-синим, мерцающим где-то внизу под крылом самолета. Огромный, бесконечный город, уходящий прямо в бескрайнюю даль ночного неба.

– Ты скучаешь? – Фрея стояла, облокотившись на каменные перила ограждения, подперев голову ладонями, и смотрела на город, будто адресуя вопрос ему.

– Наверно. Немного, – ответил я. – А ты?

– Да. И очень. – Она грустно усмехнулась. – Особенно в дни праздников.

– Не любишь быть на виду?

– Дело даже не в этом, скорее уж другие не любят, когда я на виду, – сказала Фрея, и мне снова вспомнились те странные взгляды, что на нее бросали, холодные, отстраненные, иногда даже пренебрежительные.

– Ну-у, зато у тебя, например, есть твой… поклонник, – вспомнил я.

– Аин шутит, не воспринимай всерьез. – Фрея посмотрела на меня с показной укоризненностью. – Просто он уважает меня как владельца Витара.

– А другие нет? – удивился я.

– А другие уважают меч, но не меня, – Фрея передернула плечами, – пожалуй, они бы предпочли, чтобы мечом владел кто-то… с менее сомнительным происхождением. Но меч сам выбирает своего владельца.

– Тогда, раз все так плохо, как ты говоришь, почему бы совсем не перестать ходить на эти приемы? – Наверно, я бы сам так и поступил.

– Нет, – произнесла Фрея, и ее губы растянулись в улыбку, острую, злую, – пусть видят, что я считаю себя равной им. Иначе они решат, что я сдалась, а значит, признала, что их отношение ко мне справедливо. Для меня это вроде как принципиальный вопрос.

Мы продолжили молча смотреть на город, на то, как гаснут одни огоньки и зажигаются другие. Но в наступившей тишине собственные мысли вновь стали оглушительно громкими. Такое отношение к Фрее казалось мне странным. Если она действительно родственница Лорда, то ее происхождение вряд ли можно считать таким уж низким. Только если она не…

– Ты действительно слишком громко думаешь, – вздохнула Фрея. – Но будем считать, что благодаря этому я успела подготовиться к ответу.