Разночинец (СИ)

Уже после первой сотни километров я ощутил все прелести верховой езды для новичка. Кажется, чего еще, сиди верхом в седле и подремывай, пока лошадь неспешно плетется за остальными. Но натертые внутренние части бедер горели, словно от кайенского перца. Все суставы с непривычки ломило, а спина немела так, что утром я едва находил силы снова забраться в седло. Я тихо проклинал в немом диалоге с самим собой, свое тщедушие – за то, что не смог отказаться от этой авантюры.

Алешка видел мои мучения, всячески старался принять участие в моем плачевном положении: подбадривал, развлекал казацкими байками, давал советы, как правильно сидеть.

— Ты барин не напрягайся сильно, поймай такту и покачивайся себе в волю. И лошадке своей доверься, она тебя прочувствует и сама эту такту найдет. Ей же самой натужно седока на себе нести, а когда все части верхового одного механизма, всадник и конь, работают справно, и ей, и седоку легче.

К концу недели я уже обвыкся, нашел «свое положение» и мог более или менее спокойно сидеть в седле. Окончание моих мучений позволило обратить внимание на окружающие меня таежные красоты. Мы пили чистую воду из источников и ели то, что давала щедрая тайга. Казаки из эвенков и бурятов, искусные охотники, били ловко дичь, которую мы тут же готовили на костре. Ловили рыбу. Варили уху, которую мы ели с размоченными в бульоне сухарями. А от трудностей, я даже стал получать какое-то удовольствие. Я поймал себя на мысли, что если Северная Америка стала плавильным котлом для европейских народов, то Забайкалье и Дальний Восток стали плавильным котлом всех народов и национальностей России. Забайкалье и Дальний Восток для России – все равно что для США Дикий Запад.

Вскоре мы вышли к берегам Великого батюшки Байкала. Здесь, у широкого истока Ангары, находился небольшой порт Лиственничная пристань. На барже, которую тянул пароход «Император Николай» общества Байкальского пароходства, которое называлось, конечно же, «Байкал», мы пересекли великое озеро, высадившись в населённом пункте Посольское. Говорят, что от одного пункта до другого ровно сто верст. Здесь же начинался величественный и не менее суровый, чем Сибирь, край — Дальний Восток. По пути мы сделали заходы для отдыха и пополнения запасов в крупные населенные пункты Верхнеудинск (будущий Улан-Удэ) и Читу. Но наш конечный маршрут вёл в Нерчинск, известное место каторги и политической ссылки, а дальше за Маньчжурским выступом начиналось Приамурье.

Я как-то спросил Алешку, а почему у нас нет ни одной собаки в отряде? Ведь с ними и охотиться легче, да и от зверья охрана.

Он усмехнулся и пояснил:

— Тут барин, хозяин леса тигра, а собаки для него самое первое лакомство. Будет у нас пес, так он ночью обязательно его несчастного утащит, так еще может кого и из людей прихватить или погрызть... Так что ты лучше на себя надейся, да лошадок слушай. У них слух пошибче нашего будет. Начали волноваться — так сразу будь начеку, готовь ружье.

После этого я расхотел ходить на охоту с казаками и всегда старался держаться в середине отряда. Но даже это не мешало мне проникнуться уважением к тайге и ее великолепию. Впрочем, как только с предгорий и сопок мы спустились в низины и пошли по едва заметному тракту, она словно в насмешку, подбросила мне еще одно испытание. Меня начали одолевать кусающиеся и кровососущие твари всех размеров, начиная от микроскопической мошки и заканчивая огромными, словно каркасный воздушный змей, комарами. Хотелось выть от этой напасти. Но в тоже время, я заметил, что казаки особо от них не страдали. Лишь вяло отмахивались ветками или ладонью. Моя же кожа получила от них сполна.

Но, к счастью, наш переход уже подходил к концу — мы приближались к поселению Нерчинск, где я по собственной инициативе попал в еще более закрученный сюжет своей невероятной жизни.

На подходе к городу я спросил у Егория Николаевича о том, как мы будем искать хунхузов в бескрайних просторах всего Дальнего Востока и Манчжурии, ведь это все равно, что искать иголку в стоге сена. Он после некоторых размышлений сказал:

— В том-то и проблема, что мы не знаем где их искать. Будем стоять гарнизоном в городе, и, думаю, их это остановит, либо они как-то проявят себя, и мы сделаем экспедиционную вылазку. Наладим разведку, отправим следопытов из эвенков… Но есть там один тип, подданый китайской короны, сущий пройдоха и мошенник, доложу я вам. Зовут его Ляо Фынь. Держит факторию по торговле товарами и занимается скупкой всего, что только можно скупить, от шкур до золотого песка. Золото продают ему наши старатели или меняют на товары, оружие, инструменты. Если, конечно, не пропьют и не прогуляют все.

— А почему вы решили, что он как-то связан с хунхузами?

— Ничего на него не указывает в точности. Ходят слухи, что до занятий торговлей он пиратом в ихнем китайском море промышлял. И, поговаривают, был дерзкий разбойник. После вроде бы как остепенился, уважаемым купцом сделался, но я думаю, плут и шельма он дьявольский был, им и остался.

— Ловили его на чем-то?