Разночинец (СИ)

Я вкалывал на него изо всех сил, чтобы втереться к нему в доверие. Он поставил меня помощником к одному из своих приказчиков, ничего не платил, и я, как говорится, работал «за платье и еду». А торговля, надо отдать должное, у него была с размахом. Кроме лавок он держал подпольный игорный дом, и, как я понял по косвенным наблюдениям, контролировал китайскую контрабанду в Российскую Империю. Ляо Фынь был не только крайне жадным человеком, но и мошенником каких только поискать, правду про него сказал Ольховский. Его игорный дом являлся настоящей китайской шкатулкой с кучей секретов и потаённых отсеков. Незадачливые игроки даже не подозревали, что все просматривается с помощью зеркал, фальшивых стен, отверстий и ширм. Кости для метания имели искусно вделанные магниты, а костяшки для маджонга – крапление. Он обвешивал, жульничал, обсчитывал так виртуозно и умно, что никому в голову не приходило его заподозрить. Чай, продавая местным народам, он иногда бодяжил с сушенным Иван-чаем или иной какой травой. Шелк во вперемешку с порченым, натирая его особым масляным раствором или под видом дорогого фарфора впаривал более дешевый фаянс. Из дешевых шкурок с помощью краски и жира делал подделки под норку и соболя. Но был у него для вип-покупателей товар высокого качества.

Я, работая у него на складе, предложил вести учет с помощью таблиц, чем-то похожих на известные таблицы Excel, и по памяти вспомнил несколько формул, которые помогли оптимизировать торговлю, чем привел его в восторг. Также я вспомнил историю деревенского паренька из Америки Фрэнка Вулворта и предложил Ляо Фыню сделать ценники на товары вместо того, чтобы каждый раз подолгу торговаться. Сначала его скупердяйская душа восприняла затею с недоверием, но он решил попробовать. Я сделал ценники с указанием минимальной скидки, снаружи лавки поставил соответствующий плакат, и дневная выручка превзошла недельную. Ляо Фынь с горящими от жадности драконьими глазами, окрыленный успехом, уже рассуждал о расширении торговли, а я практически за неделю стал его правой рукой. Хуже всего в этой ситуации было то, что мне приходилось изображать неподдельное холопское подобострастие, но деваться некуда, это минусы работы агента под прикрытием. Ляо Фынь настолько стал мне доверять, что я однажды увидел заветную шкатулку для золота и она действительно была наполнена золотым песком и самородками.

Время шло, моя лакейская работа тяготила меня, а хунхузы никак не появлялись. На радость мне в Нерчинск прибыл Ефим. По-видимому, Егорий Николаевич ввел его в курс моего положения, поэтому Ефим пришел в лавку за каким-то товарами и незаметно кивнул мне головой. Мы встретились с ним на следующий день и долго разговаривали. Он рассказал мне, что едва успел унести ноги из Верхнеленска, так как полицейский действительно, только уехал доктор Бреднев, задумал арестовать его, тем более что дошли подозрительные слухи из Усть-Кута. Мы договорились, что теперь связь с Ольховским я буду держать через него. Он будет периодически появляться в лавке, а я буду передавать ему записки, так как мои частые отлучки, могут вызвать подозрения не столько самого Ляо Фыня, сколько других приказчиков, которые увидели во мне выскочку и конкурента.