Разомкнутый круг

Когда, несколько насытившись, гости стали откидываться на спинки стульев и ковыряться в зубах, на хорах заиграла музыка.

«Музыканты явно не столичные!» – подумал Рубанов, тоже откидываясь на спинку стула.

День выдался жаркий, вечерняя прохлада пока не наступила, поэтому пил он в весьма ограниченных количествах, чего не скажешь о местных помещиках. Даже генерал принял больше положенного и, взяв дочь за руку, решил открыть танцы.

Танцевать в такую жару гости были явно не расположены, но коли Владимир Платонович пожелали-c, медленно выползали из-за стола и вяло приглашали своих потных жен.

Максим вновь наткнулся на смешливые взгляды юных девиц. Они тут же сделали вид, что это случайность, прыснули в ладошку и стали о чем-то оживленно беседовать.

Наблюдавшая за этим безобразием именинница еще более насупилась.

Очкастый эрудит поднялся из-за стола одновременно с Рубановым и, бодро переставляя тонкие ноги в клетчатых панталонах со штрипками, направился к подругам.

С другой стороны к ним шел Максим.

У девицы, сидевшей со стороны «академика», настроение заметно испортилось, зато другая возликовала.

Максиму было абсолютно безразлично, с кем танцевать, но барышни придерживались другого мнения.

Не посмев отказать, понурившись, одна из них пошла с «ученым», зато другая, раскрасневшись лицом и счастливо улыбаясь, доверила свою руку гвардейскому ротмистру.

Музыканты изо всех сил пиликали на скрипках.

Танцевал Максим, как всегда, превосходно. А с умелым партнером даже дилетант выглядит мастером.

Словом, девица упоенно кружилась в танце, закрыв глаза и забыв обо всем на свете.

«Несомненно, эту минуту она станет помнить всю жизнь! – со скукой подумал Рубанов. – Черт-дьявол! Я становлюсь либо снобом, либо циником», – скептически подумал о себе, провожая улыбающуюся партнершу к ее месту.

«Профессор», победно поблескивая стеклами очков, вел грустную подругу.

Немного растрясшись, гости с новыми силами принялись за питье и еду.

Вечерело! Появились первые жертвы.

Двое лакеев унесли отдыхать капитан-исправника, а толсторожий в пушистых бакенбардах стоял за спиной предводителя дворянства, с минуты на минуту намереваясь подхватить и его.

«Ему бы вилы в руки – и словно дьявол грешника подстерегает», – улыбнулся Максим, поднимаясь, чтоб пригласить на танец подругу своей первой партнерши.

Он немного опьянел, и ему становилось весело.

Подошедший в эту минуту лакей с таинственным видом налил в фужер шампанское и протянул вместе с какой-то бумажкой.

У Максима хватило ума не прочесть ее тут же. Записка оказалась от Мари.

Выйдя в сад, якобы освежиться, он три раза внимательно прочел ее и уразумел, что его ждут в знакомой ему бывшей детской комнате и просят явиться тайно, по возможности без свидетелей, дабы не скомпрометировать даму.

«Черт-дьявол, как шпоры гремят», – осторожно ступал он по паркету, стараясь мягче ставить ногу.

Миновав зал, где на диване храпел капитан-исправник, Рубанов толкнул дверь и шагнул в комнату Мари. Окна здесь были плотно занавешены портьерами, и Максим даже несколько растерялся в полумраке помещения с тусклой свечой в дальнем углу, не зная куда идти и по привычке ожидая нападения собачонки.

Однако лая он не услышал, а почувствовал, как горячие пальцы взяли его за руку и подвели к небольшму дивану с деревянными подлокотниками.

Глаза его постепенно привыкли к темноте, и он ясно уже различал предметы и тонкую фигурку Мари.

«Больше дверь камнями не закладывает», – с грустью подумала она, усаживая Рубанова на диван. Взяв канделябр, подошла к тусклой свечке и зажгла от нее четыре новые свечи.

Не спеша села в кресло напротив Максима и замолчала, разглядывая его лицо.

– Гм-м! – откашлялся тот, не зная с чего начать разговор.

«А с какой стати я должен начинать? – подумал он. – Она меня пригласила, так пусть первая и говорит», – расслабился ротмистр, забрасывая ногу на ногу.

«Господи! Ну почему он так строг и серьезен? Ну почему не шутит, как прежде, – закусила губы Мари. – И к чему я его позвала?.. Ведь он стал совсем чужой!» – Глаза ее набухли слезами.

В этот момент Максим отвел взгляд от ромашек в высокой вазе, стоявшей на столе, и увидел подаренный медальон, висевший у нее на груди, а затем случайно встретился с ее полными слез и такими прекрасными глазами.

«Господи! Эта роса на зеленой траве…» – не понимая, как получилось, он уже стоял на коленях, прижимаясь лбом к ее ногам.

– Простите, Мари… Простите меня!..

А она гладила его волосы и, задыхаясь от слез, шептала:

– Отчего вы меня так мучаете?..

Это после он прочел: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей».

– А сейчас я покажу вам мою любимую беседку в саду. – Немного успокоившись, только ей известными переходами вывела Максима из дома в сад и, все еще шмыгая носом и вытирая согнутым указательным пальцем глаза, повела его, держа за руку, по узкой дорожке, обсаженной деревьями. Через некоторое время дорожка перешла в тропинку, а сад постепенно превратился в дикий лес.

Справа от себя Рубанов увидел затянутый тиной пруд, а неподалеку от него деревянную, давно не крашенную беседку.