Разорванная пара

Он еще раз шумно выдохнул, и, уперев руки в бока, смотрел в сторону.

— Придется, — наконец произнес, переводя на меня взгляд, в котором прочитала непоколебимую решимость.

— Мое желание как всегда не имеет значения? — горько спросила, чувствуя, как покидают последние силы. Если ему велели меня привезти — он сделает это, даже если придется связать и закинуть в багажник. Слово альфы — закон. Спорить бесполезно, пытаться сбежать — тем более.

— Тань, — начал было он, но осекся, когда понурив голову, спустилась с крыльца и остановилась перед ним.

— Поехали, — по венам расползалось равнодушие, холодное, горькое, безнадежное. Лучше я сама, сохранив хоть каплю достоинства, чем силком потащит.

Кирилл стоял напротив меня, ничего не говоря, только кожей чувствовался тяжелый пристальный взгляд, а я не могла посмотреть в ответ. Не хотела.

— Идем, — наконец тихо произнес и отступил на шаг в сторону, пропуская меня вперед. Неужели боится, что убегу?

К машине мы подошли одновременно, привычным жестом Кир распахнул передо мной заднюю дверь. Заглянув в темноту салона, с трудом сглотнула. Моя карета в ад.

Неуклюже забралась внутрь, стараясь не морщиться от боли. Снова почувствовала на себе цепкий взгляд. Кирилл замер надо мной, рассматривая, пытался понять, что не так. Я молча села поудобнее, сложила руки на коленях и уставилась прямо перед собой, не мигая, не шевелясь, замерев как статуя. Наконец он прикрыл дверь, и, обойдя машину спереди, сел рядом со мной:

— Домой, — холодно кивнул водителю, с интересом поглядывающему на меня в зеркало заднего вида.

Домой? Мой дом больше не там, не в Черных Тополях. Там только могила, в которой погребены мои надежды, моя жизнь, моя любовь.

Кирилл нажал кнопку на подлокотнике, и между салоном и водителем опустилась перегородка.

Машина плавно тронулась с места, унося меня из того крошечного мирка, в котором я пыталась воскреснуть, встать на ноги, научиться жить дальше.

Сквозь сильно тонированные окна наблюдала за тем, как мимо проносятся привычные улицы. Серое небо теперь казалось удручающе темным, а дождь так и не начинался.

Кир молчал, не делал попыток завести мо мной беседу. Мне кажется, он даже не двигался, тоже смотрел в окно, подпирая щеку рукой, но само его присутствие давило на меня, тяготило. Он это знал, чувствовал, и был недоволен.



— Зачем я ему понадобилась? — все-таки задала вопрос, разъедающий изнутри.

— Хочет поговорить.

— Поговорить? — не сдержала измученной иронии, — мне казалось, в прошлый раз он все сказал. Объяснил подробно, что к чему.

И снова перед глазами ужас тех дней. Мои слезы, истерики, отказ верить в происходящее, а потом та ночь, после которой все перевернулось.

Кирилл посмотрел долгим, непонятным взглядом, будто искал что-то во мне, ждал чего-то, но у меня ничего не осталось, ни для него, ни для кого-то еще. Пустая.

— Руслан сам тебе все расскажет, — ответил мо вздохом, устало потирая бровь, — это не мой разговор.

Я снова от него отвернулась, обхватила себя за плечи руками, пытаясь согреться. Замерзала, не смотря на жару июньского дня.

* * *

К вечеру, преодолев не одну сотню километров, мы свернули с федеральной трассы на узкую, идеально гладкую дорогу, ведущую к Черным Тополям. С каждым мигом мне становилось все хуже. Чем ближе это место, тем страшнее. Чем ближе к Нему, тем тоскливее. Я знаю, каким может быть его гнев, как жесток он с теми, кто переходит ему дорогу, предает. Узнала на собственной шкуре. Не заслуженно. Но это уже не имеет значения. Это прошлое.

Темная машина неторопливо подкатила к воротам поселка, и я, непроизвольно вжалась в спинку сиденья. На посту как всегда двое. Я их знаю, раньше проходя мимо них, улыбалась и приветственно махала рукой, теперь хочется спрятаться. Как и от любого местного жителя.

Беспрепятственно заехав внутрь, мы оказались на широкой центральной улице. Такой знакомой, до боли родной. Как зачарованная смотрела в окно, на дома укрытые вечерним мраком, мимо которых неторопливо проезжали. Наконец взгляд зацепился за двухэтажный большой коттедж, угрюмо смотрящий вперед темными окнами.

Его не было дома. Я это знала, чувствовала, и не могла сдержать облегченного выдоха.

— Руслан в Синеборье, — правильно истолковав мой жест, пояснил бета, автомобиль тем временем остановился у крыльца, — уехал туда вчера и по-видимому еще не вернулся.

Он замолк, наверное, ожидая вопросов с моей стороны. Только их не было, и Кирилл снова недовольно нахмурился. Я не стала дожидаться, пока он выйдет из машины и распахнет мою дверь. После всего пережитого галантность казалась неуместной. Поэтому торопливо вылезла на улицу, чувствуя, как ломит спину от долгого сиденья. Встав к нему боком, незаметно потерла бедро, потом плечо, стараясь не морщиться.

— Зайди в дом, — кивнул в сторону крыльца, — не на улице же его ждать.

— Нет, — еле покачала головой, — я не хочу туда.

— Тань, прекращай, — в его голосе почудилась усталость, — нет смысла сидеть на пороге. Где ключи — ты знаешь. Заходи.