Разорванная пара

— Поговорить надо, — низкий голос, от которого как всегда трепет в груди. Боже, я все равно на него реагирую, как ненормальная, — присядь.

Кивнув, села на край табуретки, нервно сжав шершавую ручку сумочки. Бекетов чуть задержался, глядя с мою сторону, а потом подхватил второй стул, поставил напротив меня и тоже сел.

Я дышать не могу! Меня крутило, вертело, коробило, и все из-за мужчины сидящего напротив. За год я начала забывать, каково это когда связь, безумное притяжение, берет верх над всем остальным.

Моя пара не смотря ни на что!

— О чем ты хочешь поговорить? — поинтересовалась осторожно, чтобы нарушить эту вязкую тишину, в которой мы присматривались друг к другу.

— О том…что тогда произошло, — в его голосе досада прозвучала.

Сникла окончательно. Я не хочу возвращаться к тем дням, даже в разговоре!

— Мне по-прежнему нечего тебе сказать, — опустив глаза, рассматривала свои подрагивающие пальцы.

— Зато мне есть, — усмехнулся, только как-то не весело, через силу.

И снова замолчали. Я смотрела в пол, он смотрел на меня, и с каждым мигом становилось все горче.

Сейчас начнется.

* * *

— Пару дней назад, — он осекся, замолчал, будто голос перехватило, — сюда волчица чужая пришла. Из клана, которого больше нет, по моей воле… Она с удовольствием, в красках рассказала о том, как год назад они…подставили тебя.

Сердце ухнуло вниз, словно в пропасть сорвалось. Вскинула на него удивленный взгляд и замерла, увидев в опасной близости янтарные глаза.

— Подставили?

Бекетов кивнул, устало потер шею рукой и вздохнул.

— Значит, ей ты поверил, а мне, когда тоже самое говорила — нет? — с нескрываемой горечью озвучила нелицеприятный факт.

Он глаза в сторону отвел, но смолчал, а я сидела напротив него, пытаясь сдержать нервную дрожь. Да какая там дрожь! Меня просто трясло, внутри все ходуном ходило, от тайфуна эмоций, налетевшего, смявшего мое с трудом обретенное спокойствие.

— Она доказательства принесла. Запись, на которой все видно, — тихо произнес Руслан.

Мне хотелось вскочить, наброситься на него, надавать пощечин, вцепиться когтями в лицо. Что угодно лишь бы причинить ему хоть одну сотую часть той боли, что разрывала меня все это время.

— Все?

— Да. И как подливала отраву, и как ты… спутала меня. Там все.

Снова молчание повисло. Густое, хоть режь. Мне не хватало воздуха, и вместо облегчения от того, что моя невиновность доказана, я испытывала боль, обиду, отчаяние. Я пыталась их спрятать, но наверное зря. Руслан все равно все чувствовал. Его дыхание стало тяжелым, отрывистым. Кулаки стиснул и смотрел на них не отрываясь, боясь поднять на меня взгляд. Именно боясь. Я это знала, чувствовала. Бекетову было неудобно, тяжело. Ему было плохо.

Только сейчас, сидя близко к нему, заметила, как он осунулся по сравнению с предыдущим годом. Словно погас, стал похож на тень самого себя.

Я бы, наверное, пожалела его, если бы самой не было так хреново. Если бы не помирала, от осознания того, во что превратилась моя жизнь по чужой вине.



Подставили. Это я итак знала, хоть и не могла объяснить почему. Свыклась с тем, что теперь всегда буду виновной в глазах стаи, в его глазах, а теперь…теперь я потерялась.

— Чем меня травили? — спросила бесцветно

— Царецветка. Слышала про такую?

— Нет.

— И я не слышал, — он нервно повел плечами.

— Жалко, — отвечала на автомате, словно не живая.

— Ты даже не представляешь как, — выдохнул Бекетов, так и не подняв взгляда.

— Значит, я не виновна, — слезы душили.

— Да, — еще тише.

Значит, все это было просто так? Незаслуженно? И волчицы я лишилась просто так по чьей-то прихоти.

— Зачем они это сделали? — не то что бы это имело какое-то значение, просто хочу знать. За что меня казнили.

— Она мстила. За свою пару, которую я…

— Убил?

— Да, — посмотрел мне прямо в глаза.

Боже, почему я раньше была такой наивной? Искренне верила в то, что мир добрый и радужный, что все вокруг отзывчивые и честные?

Он же зверь, способный растерзать, разорвать в клочья. Нетерпим к врагам, безжалостен, хладнокровен. Что для него убить чью-то пару, уничтожить клан? Мелочи? Незначительные эпизоды. Я не могла его винить, осуждать. Он альфа, заслуженно занимающий свое место. Он сильный и готов эту силу доказывать. В мире оборотней по другому нельзя. Или ты или тебя — все просто. Теперь я это понимала, вот только принять не получалось. Большую часть жизни я жила среди простых людей, их правила мне ближе.

— От их клана осталось всего несколько волков. Они это и провернули. Следили за тобой, ждали, когда ты выйдешь из Черных Тополей одна, чтобы затащить тебя в западню.

— Какой смысл устраивать эти спектакли, опаивать, подкладывать не пойми под кого?

— Они хотели… чтобы я… сам… своими руками тебя уничтожил, чтобы потом подыхал от того, что натворил.

Господи, как жестоки эти игры!

— И что теперь? — поинтересовалась бесцветно, внутри просто руины полыхающие.