Разорванные цепи

Несчастная Сильвана стояла посреди кухни, изо всех сил пытаясь не расплакаться. Она слушала эту заезженную пластинку уже много лет, и эти слова разрушали ее уверенность в себе и веру в собственные способности.

Сильвана посмотрела Марку в глаза.

— Если бы не твои пессимистичные реплики, которыми ты постоянно пытался меня запугать, я бы достигла большего, но наш брак не позволил мне этого сделать!

Лицо Марка стало пунцовым, и он закричал еще громче:

— Ты неблагодарная свинья! Это я-то испортил твою жизнь?! А кто платил за твою учебу? Когда ты прилетела сюда, у тебя не было ничего! Кто покупает тебе одежду и возит тебя по разным странам? Неблагодарная дрянь! Убирайся из моего дома и из моей жизни!

Марк прокричал последние слова, указывая на дверь. Сильване было неприятно это слышать. В то же время, она боялась, что соседи услышат и подумают, что она и правда дрянь. Пока Марк клял свою жену на чем свет стоит, она безмолвно стояла у белой плиты и смотрела на его разъяренное лицо. По движениям Марка Сильвана могла догадаться, насколько сильно он разгневан, и у нее возникли серьезные опасения, что он может ударить ее подручным предметом. Она знала по опыту, на что Марк способен в гневе, поэтому стояла молча, боясь пошевелиться. Она склонила голову в раздумьях: «Мне не стоило ничего ему говорить. Он прав, без его денег я бы не смогла пройти занятия по английскому языку и побывать в других странах. Но за образование я заплатила сама, — Сильвана покачала головой. — Мне не нужны ни его деньги, ни его дом. Мне нужен муж, который будет меня поддерживать не только материально, но также и морально».

Ей так хотелось, чтобы он назвал ее любимой, дорогой, крошкой, милой, но вместо этого она испытывала тоску и одиночество при одном взгляде на своего мужа. Сильвана понимала, что для того, чтобы построить хорошие отношения, нужны усилия двоих человек, а уж она-то очень хотела их построить.

— Марк, откуда в тебе столько ненависти? Что я тебе сделала?

— Это не ненависть. Я просто не люблю тупых людей, — огрызнулся Марк.

Сильвана не смогла сдержать слезы, и они покатились по ее щекам.

— Разве ты не видишь, что своим скотским поведением ты убиваешь мои чувства к тебе? Когда ты смотришь на меня дома, у тебя всегда выражение лица такое, словно я сделала что-то не так или вызываю твою неприязнь. Но с другими ты всегда говоришь любезно, улыбаешься и шутишь. И со мной ты разговариваешь приветливо, только если мы на людях. Зачем ты притворяешься?

— Слушай, но ведь другие люди не такие тупые или глухие, как ты. А чтобы ты поняла, с тобой нужно обращаться, как со скотиной. Тогда ты слушаешься и следуешь указаниям. Сколько раз я просил тебя выключать свет? Но ты забывала. Ты берешь продукты из холодильника, не спросив меня. Ты позволяешь детям выбрасывать еду и воду. Ты сушишь одежду в машинке, когда на улице солнце! Ты живешь здесь столько лет, но твой английский до сих пор ужасен. Мне просто неприятна твоя тупость! — ответил Марк.

Нижняя губа Сильваны начала дергаться. Ее сердце пронзила острая боль.

— Да, ты прав. Я глупая, что вышла замуж за тебя. Я была молоденькой домашней девушкой, которая никогда ни с кем не встречалась. Любой бы женился на мне. Но нет. Я позволила своей бессмысленной романтической мечте определить всю мою дальнейшую жизнь. Я просто хочу вернуться назад, в свою страну.

— Пакуй свои гребаные вещи и вали в свою страну! Никому ты здесь не нужна! — Марк продолжал ругать Сильвану до тех пор, пока его запас бранных слов не иссяк. Он выскочил из дома, громко хлопнув дверью, оставив ее одну с полными ненависти глазами.

Она понимала, что он пойдет в бар, и гадала, прибудет ли он на рождественский ужин после всего случившегося. Сильвана была очень расстроена, но все еще хотела туда пойти. Ей хотелось надеть свое прекрасное фиолетовое платье и оказаться среди людей, которые осыпали бы ее комплиментами.

Сильвана убралась в доме, не переставая плакать, затем приняла душ. Она покрасила ногти на ногах серебристым лаком и, когда он подсох, начала подшивать фиолетовые занавески в детскую спальню, а после этого стала ждать возвращения Марка.

Марк пришел домой пьяным в семь часов вечера. Ввалившись в дом, он проскользнул в маленькую голубую комнату с телевизором, где Сильвана занималась шитьем, и начал сыпать на нее проклятия:

— Твоя гребаная жизнь стала хуже? Ну так убирайся к черту из моей жизни! Ты меня поняла? — он плевался на жену после каждого слова. Сильвана сидела неподвижно на диване, где она подшивала занавески.

— Что ты делаешь? Уходи отсюда и прекрати плевать на меня! Почему ты приходишь домой пьяным и начинаешь ругать меня? — сказала она раздраженно.

— А если тебе не нравится, убирайся к черту отсюда! Никому ты тут не нужна.