Разорванные цепи

В понедельник ночью у Сильваны разболелись суставы. Боль была настолько нестерпимой, что она не могла встать с постели или даже пошевелить ногами. Бедняжка Айгюн, младшая дочь, которой только что исполнилось семь лет, видя мучения своей матери, массировала ей ноги:

— Мама, тебе лучше? — спрашивала она тихим голосом, глядя на Сильвану озабоченно.

— Да, немножечко лучше, но все-таки ноги очень сильно болят.

Из глаз ее текли слезы от боли. Айгюн возложила руки на мать со словами:

— Во имя Господа, вся боль да уйдет из тела моей мамочки!

— Мама, не плачь, — сказал Дaвид. Он тоже делал массаж Сильване, стараясь уменьшить ее боль.

Сильвана обняла детей, в то время как сердце ее переполняла любовь, и произнесла:

— Спасибо за массаж. Вы показали на деле, как сильно любите меня. Сказать кому-то: «Я тебя люблю» — не достаточно, нужно в делах проявлять то, что мы чувствуем по отношению к другому человеку, чтобы сделать его счастливым.

— Почему папа так долго не возвращается из бара? — спросила Айгюн, нахмурившись.

— Ему совсем наплевать на тебя. Как он мог оставить тебя одну в таком состоянии и пойти выпивать с друзьями? — спросилa Мари с серьезным видом. Онa была высокой и стройной девочкой, ум которой был развит не по годам. Ей не нравилось поведение отца по отношению к матери.

— Когда вы станете взрослыми, обязательно проявляйте любовь к близким своим поведением, не ограничивайтесь произнесением пустых слов, — сказала Сильвана, пытаясь подвигать ногами.

— А сейчас мы как делаем? — спросила Айгюн.

— Вы не только всегда говорите, что любите меня, но в то же время пытаетесь помочь мне, просто чтобы порадовать, — боль в суставах стала настолько сильной, что Сильване было сложно не только двигаться, но и разговаривать.

— Папа тебя тоже любит. Он постоянно что-то покупает для тебя и для нас, — сказал Питер.

— Да, он делает нашу жизнь комфортной, но в то же время он никогда не дает нам моральной поддержки и постоянно говорит мне уничижительные слова. Любовь познается не деньгами, а заботой, пониманием, нежностью, терпением и моральной поддержкой, — ответила Сильвана.

Так как боль усилилась, она захотела выпить болеутоляющее, но не смогла встать с кровати. В девять часов вечера, когда дети легли спать, Марк вернулся домой. Услышав его шаги, Сильвана крикнула:

— Марк!

— Что случилось? — спросил Марк пьяным голосом, заходя в спальню.

— Боль усилилась, я не могу пошевелиться. Дай мне, пожалуйста, одну из своих болеутоляющих таблеток.

Марк улыбнулся:

— Видишь, Бог наказал тебя за то, что ты ела мои шоколадки без разрешения.

— Православие учит, что болезнь — не наказание, а благословение, потому что она очищает душу и приближает человека к Богу, — ответила Сильвана, корчась от боли.

Марк не успел ничего ответить, как в следующую секунду она простонала:

— О! Принеси таблетку, пожалуйста. Я не могу больше терпеть!

— Ну раз Бог тебя очищает, пусть Он тебя и исцелит, — ответил Марк, гримасничая, и покинул спальню, так и не дав Сильване болеутоляющее. Чувствуя отчаяние, Сильвана попыталась хоть как-то отвлечься. Она набрала на телефоне сообщение своей матери, надеясь найти утешение: «Мама, как дела у бабушки?»

«Ей хуже, она отказывается от еды. Большую часть времени она сидит на балконе, проклиная меня и нашего соседа Сафара. Ей кажется, что он хочет ее убить. Сегодня я целый день ничего не ела, а сидела рядом с ней на балконе, не давая ей ругаться на него. Она сказала, что мечтает о моей смерти. Мне надоела такая жизнь. У меня нет денег и я погрязла в долгах. Чем жить в такой нищете, лучше умереть», — жаловалась Эсмира, чувствуя безнадежность своего положения.

Сильвану переполняло беспокойство, но она пыталась напечатать слова успокоения:

«Мама, пожалуйста, не думай о самоубийстве, иначе вечно будешь гореть в геенне. Однажды я смогу тебе помочь, но не жди помощи от Марка. Ему наплевать на тебя».

«Но моя жизнь — все равно, что ад. Мать ненавидит меня и выбрасывает мою еду. Она постоянно позорит меня перед людьми. Ночью она во весь голос проклинает людей и бросается вещами в меня», — сокрушалась Эсмира.

Сильвана знала, что Садагет обвиняла Эсмиру в несчастьях своих внуков.

«Будь сильной и следи, чтобы она ела. Если она умрет, я не представляю, что со мной будет. Да и где ты возьмешь деньги, чтобы ее похоронить?»

«Я не могу заставить ее. У меня очень высокое давление. Поговорим позже», — написала Эсмира.