Разрыв

При входе в здание поздоровался с охранником и поднялся к себе в офис.

Никого еще не было.

У помощника нашел чайник, заварку в пакетиках и, включив чайник в сеть, стал смотреть в окно.

Ну что делать?

Почему она стала такой?

Может, оттого, что редко занимаюсь с ней любовью. Говорят, что от долгого воздержания бабы звереют. Но какая тут любовь, если устаешь на работе как проклятый, а дома по каждому пустяку разгорается скандал.

И если честно, то стал ее даже побаиваться, столько желчи бывает в ее словах и глазах во время ссор.

А иногда она ведет себя так, словно его совсем нет дома.

Детьми занимаются няньки. Дом убирает домохозяйка. А ему даже некому накрыть на стол, когда возвращается с работы. На вопрос «Что у нас на ужин?» она, не отрываясь от телефона, только бросает: «Ешь что найдешь», – и отворачивается.

И он ест, сам себе разогревая, нарезая, накладывая и сервируя.

Никак нельзя понять после ее слов «Я тебе не прислуга», что позорного в том, что жена за ужином накрывает на стол мужу. Почему ее не должны интересовать его дела, как ему достаются деньги, какие у него сегодня проблемы.

– Твои проблемы – это твои проблемы, – говорила она и садилась разглядывать очередной журнал мод.

Как-то он посоветовал ей перечитать «Душечку» Чехова.

– И что? – спросила она его, перечитав книгу. – Ты хочешь, чтобы я была похожа на эту глупую обабившуюся мещанку? Это же просто смешно.

Он тогда ей напомнил, как метко выразился Лев Толстой, когда рецензировал рассказы Чехова. Он писал, что Чехов хотел надсмеяться над своей героиней, а вывел образ идеальной русской женщины, жены, которая, искренне любя своего мужа, полностью растворялась в нем, его проблемах, заботах и нуждах. На это она ответила, что Толстой хоть и был великим, но детей бросил, сбежал из дома, а еще берется учить, как надо жить в семье.

Ну что тут сказать. Он же говорил не о Толстом, а об отношениях мужчины и женщины.

В общем, и на этот раз они не поняли друг друга.