Разведчики

– Приснилось. – Стасенко усмехнулся. – Не увиливайте от прямого ответа. Вопрос задан всем, товарищи разведчики. Вам, доктор, тоже.

– Собрались и собрались, – буркнул Покровский. – Так получилось. Свободная палата тут одна.

– Товарищ подполковник намекает на мистическую предопределенность событий, как я понимаю, – сказал Васнецов и теперь адресовал снисходительную усмешку подполковнику Стасенко.

– Это ж мракобесие. – Филин тоже усмехнулся.

– Вы оделись бы, товарищ капитан, – недовольно парировал Стасенко, – а то сидите при женщине в одной простынке, словно римский фараон в бане!

Услышав про «римского фараона», Васнецов, Еремина и Филин не удержались и покатились со смеху. Покровский присоединился секундой позже.

Бадмаев продолжал улыбаться до полного смыкания глазных щелочек, но просто радуясь возвращению Филина.

– Отставить ржач, – через силу приказал Васнецов. – Товарищ Стасенко на самом деле задал серьезный и глубокий вопрос. Есть мнения?

– Ой, уморил. – Еремина смахнула с ресниц слезинку. – Все, что я могу сказать, – всем повезло.

– В чем? – Стасенко поначалу насупился, но быстро отошел.

– Вы не понимаете? Каким-то образом к вам в организм попала немецкая дрянь. Та самая, из секретных вагонов. Поэтому вы все живы и здоровы.

– Это везение?! – У Стасенко заметно вытянулась физиономия. – Мы отравились какой-то химией и вы называете это везением?!

– Давайте без эмоций, – вмешался Васнецов. – Насколько это возможно.

– Как это без эмоций?! – Стасенко почти подпрыгнул. – Мы можем завтра умереть! Или превратиться в таких же… как те… которых вы гранатами…

– Не превратимся, – уверенно сказал Филин. – Немцы под этой дрянью становились неубиваемыми берсерками, тут сходство есть, только тупыми, как бараны. Если впереди не шел козел… в эсэсовской форме или в камуфляже, они сбивались в стадо и стояли.

– В одном из наших случаев и тут нет разницы, – буркнул, по обыкновению, Покровский, стараясь не поднимать взгляда на Стасенко.

Политработник все понял, задохнулся от возмущения и начал багроветь.

– Соглашусь с товарищем капитаном, – торопливо вмешалась Алевтина. – Немецкая дрянь делает из солдат неубиваемых берсерков. Как она действует – понятно только немецким изобретателям этого вещества, но очевидно, что мозги у берсерков работают плохо. В случае же с Филиным, да и с вами, система рушится. Вещество такое же, но эффект другой. Все в здравом уме. Почему?

– Вы опять уходите в сторону, – заметил Стасенко.

– Никуда мы не уходим, – возразил Филин. – Просто на ваш вопрос ответа нет. Насчет наших… метаморфоз… правильно? – Он взглянул на Еремину, а затем на Васнецова. Оба кивнули. – Тоже нет ясности. Но лично меня больше волнует другой вопрос: что дальше? каким боком все это нам выйдет?

– Вот! – Вечный скептик Покровский поднял палец кверху. – Практичный подход.

– Каким – не знаю, но боком – точно, – сказал Васнецов.

– Все молчи давай, – вдруг оживился Бадмаев. – Сюда много-много человек идут. Сердитый впереди. За ним четыре думать много, не верить чему-то. Еще трое выпили. Мало-мало, по сто грамм.

– Вот прямо по звуку определили? – недоверчиво спросила Еремина и перевела удивленный взгляд со старшины на Филина.

– С гарантией. – Никита кивнул. – Сами увидите.

«Сердитым», топавшим впереди всех, оказался старший лейтенант Ворончук. За ним в палату вошли два пожилых врача довольно заспанного вида и два офицера абсолютно не кадрового пошиба. При этом оба носили форму летчиков. Филину это противоречие резануло по глазам. «Летчики» выглядели максимум операторами аэростатов, но имели майорские погоны и даже орденские планки на груди.

Трех замыкающих Филин уже знал. Яков Лейбович, его ассистент и анестезиолог выглядели крайне уставшими после сложной операции. Последний так вообще едва стоял на ногах. И когда успели?

То есть Бадмаев ошибся только в дозе. Остальное сошлось. Но Еремина не успела выразить свое восхищение бурятскому следопыту. Старший лейтенант ОКР Смерш Ворончук начал с места в карьер.

– Вся шайка в сборе! – Вася вел себя как Стасенко на партсобрании, причем было не понять, всерьез он или так жестко разыгрывает. – Какая приятная неожиданность! Даже подполковник Стасенко здесь! Предупреждаю на берегу, граждане, за дверями конвой, во дворе – взвод автоматчиков! Ведем себя тихо, отвечаем на вопросы четко, сидим ровно, не ерзаем! Вам все понятно? Вопросы?

– Одеться можно?

– Валяй, Филин. Хотя так, конечно, виднее, что отстреливать при попытке к бегству.

– Не поможет, – сдержанно икнув, сказал анестезиолог. – Как у ящерки хвост – чпок… и снова вылезут.

– Това-арищи! – возмутился Стасенко. – Где ваша культура и совесть?!

– Это нам и предстоит выяснить. – Ворончук прищурился и обвел всех «длинным» начальственным взглядом. – Ну так что, есть желающие сделать чистосердечное признание?

– В чем? – спросил Васнецов.

– В том, что вы боги! – Анестезиолог глупо хихикнул.

Ворончук зыркнул на троицу врачей, и Яков Лейбович с ассистентом вытолкали расклеившегося коллегу в коридор.