Разведи меня, если сможешь

Его руки, появившиеся сзади и плотно обхватившие за талию, заставили вздрогнуть. Как он подкрался столь тихо по скрипучему полу, осталось загадкой, зато своими мыслями некромант делился с удовольствием.

— Ты заставляешь меня напряженно думать о том, что я делаю не так, — проговорил он тихо, прижимаясь носом к моему виску. — Разве я не прелесть, Кэти? Позвал тебя к океану, хочу вместе любоваться восходом солнца.

Я доверчиво откинула голову на его плечо, прикрыла глаза и ответила не менее искренне:

— Ну, во-первых, я люблю встречать рассвет в постели, уж прости. — Сделав паузу, обернулась к подозрительно притихшему Боннеру и добавила уже гораздо серьезнее: — А во-вторых, я не уверена, что после таких свиданий не захочется чего-то большего. То есть настоящего, понимаешь?

— К таким, как я, не привязываются, Кэти, — он улыбнулся ободряюще, но глаза его не смеялись, — не переживай.

— Мне бы твою уверенность, Адам, — шепнула, отводя взгляд в сторону. В груди нарастала боль, ощущаемая даже физически, хотя ее причиной и стали всего лишь слова. Боннер не стал убеждать меня, что у нас все серьезно, и обещаний громких не стал давать. Все, как я и ожидала. Только легче почему-то не стало. Тряхнув головой, я выскользнула из его объятий и заговорила, меняя тему, пока настроение не испортилось окончательно: — Ты обещал рассказать новости. И еще я хочу есть. Предлагаю совместить приятное с полезным.

Пока шла на кухню и делала вид, что все прекрасно, а тема наших отношений забыта, только и думала о том, чтобы он остановил и пафосно воскликнул: «Я люблю тебя!» Ну или хотя бы сообщил, проходя мимо, что-то вроде: «Я тебя не отпущу». Но Адам приотстал, чтобы одеться, а после с удовольствием поддержал новую беседу.

Решив не мучать себя напрасно, заварила кофе покрепче и постаралась отключиться от романтических глупостей, благо Боннер помог, сразу огорошив «прекрасной» новостью:

— Твой муж здесь, на континенте. И его разыскиваем не только мы.

— Разыскиваем? Мы разве разыскиваем Роджа? — удивилась я.

— Ну, мы скорее ждем его появления, — поправился Адам. — У нас то, что ему нужно, а значит, он сам придет. И те, кто сегодня следил за мной, похоже, в курсе нашей маленькой тайны.

— Ничего не понимаю, — тряхнув головой, я уселась напротив некроманта. Задумчивым взглядом проводила кружку, перекочевавшую в руки Боннера. — Расскажи нормально, пожалуйста.

— Как я могу отказать такой вежливой женщине? — Адам улыбнулся, а у меня на душе заскребли кошки.

Нельзя же вот так улыбаться — чтобы внутри все сжималось от желания пересесть поближе, коснуться руки, понежиться в объятиях… Он просто изверг, если понимает, как действует на меня, и идиот, если не понимает.

— Тогда вперед, — чересчур бодро ответила я, отводя взгляд и гадая про себя, как перестать думать о совершенно неуместных вещах, когда вокруг творится ерунда, грозящая всем нам серьезными неприятностями.

Благо, Боннер больше юлить не стал. Откинувшись на спинку стула, он сложил руки на груди и начал рассказывать откуда-то издалека, так, что я даже сначала растерялась, к чему мне эти «лишние» сведения…

— Жил на свете мужчина с очень сильным даром мага-техника, — заговорил некромант, чуть прикрыв глаза, — его звали Доминик Тафт. И была у него супруга, которую он очень любил. А потом она заболела и умерла. Так бывает, что любимые люди уходят от нас, и мы ничего не можем с этим поделать, приходится только смириться и жить дальше. Но Доминик продолжать жить как раньше не смог, а может, просто не понимал, что делать без той, с кем делил горе и радость больше двадцати лет. В общем, никто не знает, что побудило его уйти с работы в престижной фирме наподобие той, где работал Роджер Поук, и стать затворником. Какое-то время его ждали назад, потом стали приезжать и уговаривать вернуться, сулили премии и баснословные гонорары, но гениальный изобретатель только качал головой и твердил, что его больше не интересуют все те проекты и разработки, которыми он занимался раньше. Тафт просил оставить его в покое. На фирме смирились, и Доминика перестали атаковать. Так он и жил уединенно, ни с кем особо не сближаясь и не общаясь. Неприметный, в вечно мятом костюме, с неизменно отрешенным лицом. В каких облаках витал маг, не знал никто, и стали люди считать его чудаком. Пока однажды на улице, где жил мистер Тафт, не стали происходить странности. У соседей Доминика ломалась техника, барахлили приборы и вставали часы, замирая на одном и том же времени. Люди забеспокоились и стали искать причину своих бед. Кто-то из них даже статью написал о необычных явлениях с просьбой отозваться специалистов. И ведь отозвались.

Я по-прежнему не особо понимала, что к чему, а Адам продолжал: