Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Устроились мы на ночлег довольно удобно, конечно, за плату и, по аптекарскому счету, за все. Вечером меня пришел навестить сеид, родной брат по отцу наминского хана. Он ведет себя святошей и поражает верующих мусульман своими чудесами. Я невольно наблюдал весь вечер за этим субъектом: все его проделки – самые обычные фокусы; самый эффектный из них – тушение углей щипцами. Но когда гость наш ушел, то на полу подняли мокрую вату, которую он ловко вкладывал в щипцы. По всему видно, что это отчаянный мазурик и дармоед, но его зеленая чалма (потомок одного из пророков) и напускная важность с наглостью и ловкостью его рук вполне обеспечивают ему безбедное существование в этой фанатически преданной своей религии массе персидского народа. Улеглись спать… Весь переход вчерашнего дня от м. Келейбар до города Агари составляет 8^h28^m непрерывного движения, что примерно равно 56 верст.

Утром пришел ко мне человек от шах-задэ с разными извинениями. В 9 ч. утра 19/XI я отправился к шах-задэ. Визит длился около 20 м. Принц человек красивый и очень похож лицом на шаха. Дал мне открытый лист и 3-х всадников, так как по дороге к Тавризу грабят и еще недавно ограбили чанара (почтальона). Мои хозяева представили мне писанный счет, в роде палкинского[101] (в Петербурге). Армянин-проводник тоже явился с большими ожиданиями, жалуясь, что он много проехал от своего дома со мною, и теперь ему надо возвращаться в одиночку назад. Словом, туземная жадность сказалась вовсю: я уплатил по счету хозяину, а армянину-проводнику дал 20 кранов. Удовлетворились.

Выступили мы с ночлега 19/XI только в 11 ч. 40 м. утром.

<…>

Вступил в сел. Шахсувар (110 д.). Нас сопровождали 2 всадника и наиб Фет-Али-бей, который получил от принца приказание служить нам хорошо. Вечером я купил барана и устроил им угощение. После этого пригласил наиба и через Халилова проверил сведения о Карадаге.

Весь переход сегодняшнего дня составляет 5^h

06^m = 35 верст.

Утром 20/XI 89 г. поднялись рано: ночлег был неважный по причине грязи и блох. Позавтракали, расплатились и выехали в 9 ч. утра из селения…

<…>

Дорога вступила в сел. Ходжа (300 д.), расположенное на отдельном бугре. Остановились в доме муллы Кярбалай-Ам-Акбар, единственного человека, который захотел пустить нас к себе на ночлег, ибо из всех других домов гуляма выпроваживали с бранью. К вечеру кое-как устроились в конюшне, которую отвел нам мулла. Наш черводар Мекади приготовил ужин. Ночь чудная, лунная. Поистине восхитительную картину представляет освещенная и теряющаяся во мгле долина р. Аджичая, а также глиняные и без садов дома самого селения, производили сильное, но вместе с тем какое-то тоскливое впечатление. Ночью нас разбудил стук в дверь – то запоздалые путники просили пустить их ночевать. Мы в свою очередь им в этом отказали. Утром я спросил муллу, что ему следует. Он ответил, конечно, персидской любезностью, но за искренность в тоне его голоса я приказал дать ему 4 крана. Тогда, к моему удивлению, этот первый человек в Персии заявил, что ему дано очень много и не стоит. Со своей стороны я дал ему 6 кранов, кроме платы за ячмень и дрова. Молла, растроганный, бросился целовать мои ноги. Это, видимо, искренний старик. Он рассказал, что русские генералы, Паскевич и Мадатов, были в 1827 г. в сел. Ходжа, но что русские никого не обижали… Весь переход этого дня составляет 4^h06^m движения, или около 28 верст.

Выступили 21/XI с ночлега в 8½ утра.

<…>

Вступили в предместья г. Тавриза, которое называется Бач-Машад; следуем по предместьям 20 м., а затем по улицам города Тавриза еще 30 м. и достигаем дома р. ген. консула. Было 2 ч. пополудни. Весь переход этого дня составил 3^h52^m хорошего хода, или около 28 верст.

Слава Богу за все! Большая и труднейшая часть порученной мне сложной задачи была выполнена благополучно. Остается меньшая, но уже с движением обратно в Россию и домой.

В тот же вечер я кратко доложил ген. консулу все, что требовалось от меня в этой поездке по вопросам, интересовавшим ген. консула, и, к моему большому удовольствию, получил от него совершенно искреннюю благодарность за правильное деловое исполнение его поручений, притом в трудных условиях. По всем же вопросам я обещал представить письменный отчет и особую записку о шахсевенах. Все это, да и мои прямые военно-статистические задачи, требовали времени, и я решил задержаться лучше в Тавризе, выполнив их на месте, чем исполнить это в России, закончив предварительно командировку, а потом переслать ген. консулу касающийся его материал.