Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

В 1827 году здесь проходил русский отряд с горными орудиями, кажется, были и легкие полевые, но их снимали в трудных местах и тащили на руках, отпрягая от передка. Аббас-Мирза, находясь со своей армией под г. Елисаветполем и ощущая тяжкий недостаток в продовольствии для войска (так как ничего не нашел в опустошенной стране), отдал приказ своему главному интенданту, под страхом смертной казни (его лично и всех его сотрудников) доставить к г. Шуше во что бы то ни стало мяса, муки и соли, интенданты разрешили благополучно этот вопрос: из Азербайджана немедленно погнали на север реквизированных у населения баранов, козлов и мелкий скот, причем на спину каждого животного прикрепили от 10 до 20 фунтов муки или зерна, а частью – соли. Стада прогоняли поэшелонно по обследуемому мною пути на Худаферин, а отсюда в г. Шушу.

17/XI утром в 7 ч. приехал назначенный мне проводник-армянин. Расплатившись за ночлег и любезно простившись с хозяином, мы выступили из селения.

<…>

Вступили в сел. Келяйбер – место намеченного ночлега. Двигались 5^h

47^й1. Весь переход этого дня составляет около 36 верст вьючной дороги, местами крайне тяжелой даже для вьючного движения.

Хозяин дома в селении, куда нас привел армянин-проводник, сначала поместил меня в конюшню, но я таким тоном этому воспротивился, что он немедленно послал приготовить для нас свою лучшую комнату. Затем я послал гуляма в крепость с извещением к Фаррух-хану (хозяин селения. – С.З.) о своем приезде и просил указать, где мне остановиться в г. Агари, а также написать, чтобы мне там дали проводника в г. Тавриз. Скоро вернулся гулям и доложил, что кроме хана еще есть помощник агарского губернатора (хакима), который приехал сюда подготовлять шатры и все прочее к приезду сюда валиахда на охоту. Хан явился очень скоро с мирзой-баши визиря. Поговорили, обменявшись обычными приветами. Оказалось, что валиахд сюда на охоту не приедет, ибо справка по Корану дала неблагоприятный отзыв о такой поездке; валиахд поэтому отправится на охоту в окрестности города Маранда. Хан извинился, что не может дольше оставаться, так как у него гости. Я в свою очередь благодарил и отказался от его гостеприимства. Визирь обещал в эту же ночь послать письмо в г. Агарь, чтобы мне приготовили ночлег и дали проводника.

Наш хозяин после визита хана стал сразу очень любезен и предупредителен. Он женат только на одной жене (курдского племени) и имеет трех красавцев-сыновей. Младший из них (Иззатулла), бойкий и смышленый мальчик, все время занимал нас своей болтовней, повторяя русские и французские фразу, как попугай. Вечером хозяин угостил нас пловом, а хан прислал ужин. Халилов-переводчик, по профессии купец и смышленый человек, записал мне сведения о Карадаге со слов нашего хозяина. Келейбар – это не селение, а местечко в 300 д., имеет 12 лавок; в местечке большая старинная мечеть и высокий, немного обрушившийся минарет времен шаха Аббаса[100]. Местечко расположено в высокой горной и весьма холмистой котловине, а потому дома и сады расположились, главным образом, по лощинам и ущельям, вследствие чего самое местечко очень широко разбросано. Центральный холм занят старинной крепостью с башнями по углам и единственными воротами с северной стороны. Кала – местопребывание хана, и туда ведет тропа. Русские в прошлые войны с Персией до сел. Келейбар не доходили. Из проезжих русских я оказался единственным и первым для всего населения, возбуждая своим костюмом и видом величайшее любопытство жителей, особенно женщин.

Глядя, как я расспрашиваю и записываю разные сведения, брат хозяина заметил, что у русских это всегда так бывает перед войной. Мне с огромным трудом удалось рассеять это подозрительное ко мне отношение, объяснив все мои расспросы чисто торговыми и таможенными целями, без чего никакие торговые сношения не могут развиваться, если не знают, каковы пути, по которым должны купцы провозить товары. Я указал на плохое состояние дорог, особенно переправ, на которых мучаются, а часто гибнут караваны, и объяснил, что у нас всюду проездные дороги и крепкие мосты. Слушатели, видимо, согласились с правдивостью моих объяснений.

Ночью выпал снег и покрыл все окрестности. Утром 18/XI 89 снег продолжал падать. Армянин-проводник заявил мне, что теперь в горах легко сбиться с пути, а потому просил взять еще второго проводника из местных жителей, но они запросили 3 рубля. Поэтому я послал гуляма к хану, который дал нам пешего проводника. Выступили с ночлега в 9 ч. утра 18/XI 89 г.

<…>

Вступили в г. Агарь при наступившей уже темноте. В этих сумерках мы разминулись с людьми, которых местные власти выслали мне навстречу, а потому больше получаса путались по улицам города, пока попали в дом для ночлега. Сильно устал и чувствую себя нездоровым, так как по холоду и под ветром шли горами 10 часов, с 9 ч. утра до 7 часов вечера. Вечером послал гуляма с письмом к вице-губернатору (шах-задэ). Этот чиновник отвечал, что даст мне всадников-проводников до Тавриза и просил утром быть у него.