Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Вступили в пределы садов сел. Алма-сарай (120 д.), шли 3 м. и достигли в селении дома сарбаза Хабиба (2^го Хойского фоуджа). Он принял нас очень приветливо, устроил хорошо наших лошадей и нам предложил свою лучшую комнату. Хозяин оказался простосердечным и словоохотливым человеком. Обогревшись и обсохнув, мы побеседовали с ним, и он рассказал нам про свою жизнь и службу, а также и про войска. По его словам, он сейчас на действительной службе Хойского фоуджа, которых два: старый и новый; по очереди они несут службу там, куда их потребуют в Тегеране, приблизительно 1½ года каждый; в настоящее время теперь новый фоудж (батальон) в Тегеране, а старый – на турецкой границе. С науруза[104]

(велик[ого] пост) они обменяются местами. Он рассказал, что теперь, по новому положению, сарбазов поставляют каждые 5 домов. Напр[имер], от их селения выставляется 10 сарбазов, потому что по правительственной переписи в сел. Алма-сарай считается только 50 д[омов]. За службу в Тегеране каждый сарбаз получает по 7 туманов в год, а за службу на границе, в пределах комплектования своего Хойского фоуджа, только 3½ тумана в год. но деньги эти до них не доходят. Кроме жалованья, сарбаз получает дачу натурой: 3 смены платья в год, а именно: 3 шапки, 3 пары кандара (башмаков), 3 штанов из нанки с красными лампасами и 3 мундира однобортных из полушерстяной материи с желтыми медными пуговицами (9 спереди и 4 сзади) с красными из кумача поясами и красными клапанами на воротнике. Продовольствие ежемесячно: в Тегеране на 7 кран 10 шай (2 р[убля] 25 коп.), а в пределах своего фоуджа натурою, именно: 6 чанагов пшеницы s 18 батманов = 5 пуд[ов] 16 ф[унтов] (1 батман равен 12 ф[ун-там] в Тавризе). Офицеров-инструкторов из европейцев сарбазы очень хвалят и уважают, ибо они заботятся о них и не мучают службой понапрасну; своих же, персидских офицеров сильно не любят и совершенно не уважают, но боятся. По его словам, свои офицеры-персияне притесняют и грабят подчиненных им сарбазов, а часто и бьют. Особенно хвалят персияне русского полковника[105] в Тегеране, ласкового в обращении и не дающего сарбазов в обиду; он отлично знает свое дело, разумно их обучает и пользуется полным доверием шаха. Разверстка рекрутов в селениях производится следующим образом: если во всех 5 домах есть сыновья, годные для службы, то каждый дом посылает своего ставленника по очереди на 2 или 3 года; если же в 5-и домах нет ни одного годного на службы сына, тогда нанимается посторонний за 20 туманов в год на все время, пока нет своего. Живут сарбазы на службе земляческими обществами (напр[имер], односельчане) и едят артелью, складывая то, что им полагается от казны. На службу сельские жители идут охотно, ибо служить сравнительно недолго (1½ – 3 года), а затем возвращаются домой и только по требованию сартипа своего фоуджа являются снова на службу – один сарбаз от каждых 5 домов. На службе молодым приходится очень тяжело, пока не выучатся.

Наш хозяин-сарбаз видный молодец, лет 25, только что вернулся вместе с 9 товарищами из Тегерана после 1½ летнего пребывания там на службе. Теперь они могут быть призваны на службу в пределах фоуджа, т. е. на турецкой границе, а пока живут по своим домам, сарбаз всячески старался услужить мне и, извиняясь своей бедностью, принес для угощения, кажется, последний оставшийся арбуз.

Весь день падал снег с ветром, что через перевал идти в такое время крайне опасно, ибо метель заносит все тропы. Встреченный нами у караван-сарая большой караван с европейскими товарами рассказал, что они шли от сел. Саид-Хаджи до этого караван-сарая расстояние 2 фарсага (17 вер.) более 6 часов подряд, так как караванную дорогу занесло снегом, и они сбились с пути. Метели на перевале зимою бывают часто.

Все говорили, что зимою из Тавриза в Хой лучше ехать на г. Маранд, вдоль подошвы северного склона Мишод-дага. В таком же направлении ходит и персидская почта. Рассказывали, что валиягд вчера прибыл в г. Хой и охотится теперь в окрестных деревнях. Завтра еще пробудет в Хое, а послезавтра уезжает в г. Урмию. С ним 500 всадников, которых население должно поить и кормить, давая приют и бесплатно все, что они потребуют.

Написав письмо старшине русских подданных (тарджи-баши) в Хой, я отправляю это извещение о моем прибытии завтра с двумя пешими черводарами. Все, что нам надо было для нашего ужина, было куплено за деньги; мы подкрепились. Весь переход сегодняшнего дня составил 3^h 53^m

тяжелого движения по липкой грязи при холодном ветре и снеге, что составило до 15 верст.

Утром 8/ХII 89 нас порадовало солнышко и ясная погода. Поднялись рано, позавтракали. Хозяин скромно спросил за свой фургон и услуги всего 2 крана. Я дал ему 8, и он был счастлив, провожая нас самым горячими напутствиями. Выступили с ночлега в 9 ч. 15 м.

<…>