Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание)

(4) Нам также может быть неловко быть объектом действий других. Например, если машину ведет другой человек, мы не чувствуем себя безопасно, поскольку хотим постоянно управлять происходящим. Если кто-нибудь помогает нам или платит за нас в ресторане, нам может казаться, что нас лишают чувства собственного достоинства. Каузативные формы – неспособность справиться с тем, что другие указывают нам, что делать, или даже просят о чем-либо, поскольку мы воспринимаем это как угрозу своей независимости.

Цепляние за вербальное выражение и боязнь вербального выражения

(1) Умственная деятельность естественным образом создает волны слов, чтобы себя выразить. При этом, считая свой ум прочным «я», мы можем цепляться за это естественное явление, надеясь, что оно доказывает наше существование. Например, мы можем быть компульсивно разговорчивы. Из-за неспособности молчать в чьем-либо присутствии, мы можем нервно болтать, даже если нам нечего сказать. Мы бесчувственны к потребности каждого в тишине. Преувеличивая значимость своих слов, мы можем воображать, будто каждому интересно знать, что мы думаем. Поэтому мы можем всегда оставлять за собой последнее слово: мы должны быть правы. Если нам говорят, что рубашка синяя, мы автоматически отвечаем: «Нет, она темно-синяя».

(2) Когда мы цепляемся за чужое вербальное выражение, нам может быть необходимо все время слышать речь других людей. Мы можем бесчувственно настаивать на том, чтобы другие говорили с нами, иначе нам кажется, что нами пренебрегают и что нас нет. Наслаждаясь чужими разговорами, мы также можем пристраститься к ток-шоу или следить за интерактивной перепиской в Интернете. Эти формы бегства от жизни могут быть симптомами бесчувственности к собственным проблемам.

Разновидность этой формы – надежда обрести большую безопасность, если кто-либо другой руководит нашими делами или собирает для нас информацию по телефону. Тем не менее, если человек ошибается, мы неизбежно излишне бурно реагируем, обвиняя его или ее в некомпетентности.

(3) Если мы боимся вербальных выражений, мы нервничаем, когда нам необходимо сказать кому-нибудь о том, что мы думаем. Боясь, что этот человек может нас отвергнуть, мы не хотим рисковать безопасностью, выставляя себя идиотом. Кроме того, мы можем по тем же причинам нервничать, когда выступаем перед аудиторией.

(4) Мы также можем чувствовать себя неуютно из-за чужих вербальных выражений. Например, мы можем быть неспособны принимать критику. Когда кто-либо указывает на наши недостатки, мы можем тут же ответить этому человеку обвинением в тех же недостатках. Кроме того, мы можем чувствовать личную угрозу, когда другой человек говорит что-либо политически некорректное, например называет члена демократической партии товарищем. Точно так же, мы можем чувствовать, что наше существование опровергнуто, если кто-нибудь пытается забронировать для нас гостиничный номер по телефону. Бесчувственные к этому человеку, мы вырываем телефонную трубку из его или ее руки. Мы также можем неспокойно относиться к тому, что другой человек пишет что-нибудь за нас. Мы стоим за спиной этого человека, ожидая, что он или она сделает ошибку.

Цепляние за чувственное или умственное познание и боязнь чувственного или умственного познания

(1) Ради безопасности мы можем цепляться за накапливание чувственного и умственного опыта. Например, когда мы едем в туристическую поездку за границу, нам может казаться, что мы обязаны посетить и сфотографировать каждую достопримечательность. Нам бессознательно кажется,будто это каким-то образом сделает нашу поездку ценной и докажет, что мы здесь были. Или же мы можем пытаться погрузиться в осмотр достопримечательностей, чтобы забыть о домашних проблемах. Наша бесчувственность и бешеный темп доводят до безумия путешествующих с нами людей.

Что касается других чувств, нам может быть необходимо, чтобы постоянно, с утра и до вечера, играла музыка или работал телевизор. Иначе нам кажется, что мы потеряны в пугающем вакууме тишины. Вместо этого мы предпочитаем сознательно погружаться в музыку. Или, оставаясь бесчувственными к комфорту окружающих, мы можем настаивать на том, чтобы открыть все окна, даже если температура на улице ниже нуля. Нам кажется, будто нам необходимо постоянно дышать свежим воздухом, чтобы считать себя живыми. Более того, в буфете мы можем испытывать компульсивную потребность попробовать каждое блюдо. В противном случае мы не ощущаем, что по-настоящему здесь были. Мы не принимаем во внимание, что другие могут подумать о нашей демонстрации жадности.