Разводящий Апокалипсиса

— И вы пожаловали сюда, — полюбопытствовал Акоста, — чтобы помочь мне ужаснуться?

— А вы уже стали подобны Сыну Тьмы? — спросил в ответ Валентин.

Акоста хлопнул в ладоши и залился заразительным смехом. Валентин оторопело посмотрел на этого по меньшей мере трехсотлетнего старика, скачущего перед ним на одной ноге и хлопающего в ладоши, и тоже засмеялся. Только сейчас он понял всю глубину пропасти, разделявшей Акосту и прочих великих магов.

— Уж вы простите меня, старика, — пробормотал Акоста, прикладывая руку к груди. — В мои годы не так уж часто доводится ошибаться в людях. Я ждал напыщенного героя с таким вот мечом, — Акоста двумя руками показал, с каким, — и с такой головой, — на этот раз Акоста воспользовался большим и указательным пальцем, — а встретил воспитанного молодого человека с отличным чувством юмора!

И где это он нашел юмор, подумал Валентин. Я еще и не начинал шутить.

— Остается добавить, — сказал он, — что этому молодому человеку поручено спасти Побережье. И можно посмеяться вместе.

— Как раз в этом нет ничего смешного, — ответил Акоста. — Вы знаете, почему я так обрадовался, обменявшись с вами всего несколькими фразами? Потому что у вас вполне может получиться.

По всем правилам мне надо бы ответить, подумал Валентин, что вместе у нас получится гораздо больше. Но кто я такой, чтобы вербовать в сподвижники самого Акосту?

— Давайте перейдем к делу, — сказал он, материализуя себе кресло, столик, листок бумаги и фломастер. — Сейчас я обрисую ситуацию, как я ее себе представляю. А там уж сами решайте — скакать на одной ноге от радости, трясти мне руку с пожеланием успехов или же поделиться собственными соображениями.

С этими словами Валентин сел и нарисовал на листке бумаги большую коричневую букву «S».

К его удивлению, Акоста ничего не ответил. Он просто сотворил себе стул и подсел к столу.

Валентин подрисовал к дальнему от себя изгибу неправильной формы квадрат, поставил в середине его правой стороны жирную точку и размашисто написал по-лигийски — «Ампер». Затем сделал фломастер желтым, обвел квадрат толстой неровной линией и крест-накрест перечеркнул.

— Затонувший Великий Ампер? — спросил, догадавшись, Акоста.

Валентин утвердительно кивнул. Затем поставил чуть повыше ближнего изгиба новую коричневую точку, написал рядом «Эльсан», снова обвел желтой линией и нарисовал рядом красный знак вопроса.

Акоста протяжно присвистнул и откинулся на спинку своего стула.

Валентин бросил на своего собеседника короткий взгляд и понял, что комментарии излишни. Акоста закинул одну ногу на другую и принялся рассматривать верхушки деревьев, вправду казавшихся золотыми в лучах вечернего солнца. Глаза его, так и стрелявшие вправо-влево, ясно говорили: Акоста думает.

Первый раз за все время разговора.

Валентин решил не мешать великому магу. У него тоже было над чем подумать.

Доверив бумаге свои тайные страхи, Валентин понял, что они слишком похожи на правду. Два десятка накачанных магией пришельцев, тянущих в разные стороны один-единственный талисман, способны поднять Т-бурю ничуть не хуже сошедшихся в смертном бою тальменов. Правда, до сих пор не было случаев, чтобы талисманы исполняли волю нескольких землян одновременно…

То есть как это не было? А семнадцать Избранных Эриоха?!

Валентин ощутил легкое головокружение. Что же это получается, в определенных условиях талисманы становятся открыты для всех?! Например, под воздействием заклинаний — или в условиях Времени Темных Сил?

Акоста протянул тонкую руку с длинными, холеными пальцами и взял со стола фломастер.

— Я думаю, — сказал он, дотрагиваясь до желтой линии вокруг Эльсана, — вот так будет правильнее.

Валентин уставился на лист бумаги. Желтая линия превратилась в идеальную окружность, посинела и увеличилась в размерах почти вдвое против нарисованной Валентином. Акоста приподнял фломастер и повертел его между пальцами.

— Нет, — неожиданно произнес он, перечеркивая синюю окружность. — Пророчество велит ужаснуться; следовательно, на самом деле все будет вот так!

Острие фломастера засветилось, словно карманный фонарик, и на листе снова проступила неровная желтая линия. А потом синий и желтый цвета устремились навстречу друг другу, соприкоснулись, образовав тонкую полоску изумрудно-зеленого цвета, и покатились дальше, расплескивая зелень по всему листу.

Я рисовал Т-бурю, подумал Валентин, разглядывая лежащий перед ним лист зеленой бумаги. А что же нарисовал Акоста? Сначала синим, а потом — зеленым?

— Что означает зеленый цвет? — поинтересовался Валентин.

Акоста наклонил голову набок, хитро прищурился и ответил:

— Значит, по первому пункту возражений нет?

Валентин изумленно уставился на великого мага. Позвольте, но это же земной анекдот! Откуда он его знает?!

— Помилуйте, Фалер, — всплеснул руками Акоста, — не делайте такие большие глаза! Неужели вы полагали, что старик Акоста не сумеет распознать в вас пришельца? Или же вас удивляет моя осведомленность в земном фольклоре?

— Меня удивляет ваше чувство юмора, — честно ответил Валентин. — Мало кто способен шутить такими вещами.