Развороченная могила [The Running Grave]

Робин сразу почувствовала напряжение среди постоянных членов церкви.

— Обычно я принимаю вопросы в конце чтения, — холодно сказала Мазу. — ты хотел спросить, что такое “мир мыльных пузырей”?

— Да, — сказал Амандип.

— Сейчас все объяснится, — сказала Мазу с натянутой холодной улыбкой. Опустив взгляд на книгу, она продолжила чтение.

— Мы иногда называем материалистический мир “миром мыльных пузырей”, поскольку его обитатели живут внутри пузыря, ориентированного на потребителя, одержимого статусом и эго. Владение — ключевой момент в этом мире: владение вещами и владение другими людьми, которые сводятся к плотским объектам. Тех, кто способен видеть за вульгарными, разноцветными стенами пузыря, считают странными, заблуждающимися, даже сумасшедшими. Однако стены пузыря очень хрупки. Достаточно одного взгляда на Истину, чтобы они лопнули, так случилось и с Маргарет Кэткарт-Брайс.

Она была богатой женщиной, тщеславной и эгоистичной. Врачи делали ей операции на теле, чтобы подражать молодости, столь почитаемой в мире пузырей, живущем в страхе перед смертью и разложением. Она не имела детей по своей воле, боясь испортить свою идеальную фигуру, и скопила огромное состояние, не отдав ни копейки, довольствуясь жизнью в материальной легкости, которой завидовали другие обитатели пузыря.

Робин под молчаливым руководством Лин аккуратно складывала полые соломинки. Краем глаза она заметила, как беременная Ван массирует одну сторону своего набухшего живота.

— Болезнь Маргарет была связана с ложным “я”, — читала в книге Мазу. — Это “я”, которое жаждет внешнего подтверждения. Ее духовное “я” долгое время оставалось неухоженным и заброшенным. Ее пробуждение произошло после смерти мужа в результате того, что мир называет случайностью, но Всеобщая Гуманитарная Церковь признает частью вечного замысла.

Маргарет пришла послушать одну из моих лекций. Позже она сказала мне, что пришла, потому что ей нечем было заняться. Конечно, я прекрасно понимал, что люди часто посещают мои встречи только для того, чтобы испытать что-то новое, о чем можно поговорить на модных званых обедах. Но я никогда не презирал компанию богатых людей. Это уже само по себе является формой предрассудков. Все суждения, основанные на богатстве человека, — это “пузырьковое” мышление.

— Итак, я выступал на ужине, а присутствующие кивали и улыбались. Я не сомневался, что по окончании вечера некоторые из них выпишут мне чеки на поддержку нашей благотворительной деятельности. Это обойдется им недорого и, возможно, даст им ощущение собственной доброты.

Но когда я увидел, что Маргарет смотрит на меня, я понял, что она из тех, кого я иногда называю лунатиками: из тех, кто обладает большими непробужденными духовными способностями. Я поспешил закончить свою беседу, желая поговорить с этой женщиной. В конце нашей беседы я подошел к ней и за несколько коротких фраз влюбился так сильно, как никогда в жизни.

Робин была не единственной, кто поднял взгляд на Мазу при этих словах.

— Некоторые будут шокированы, услышав, что я говорю о любви. Маргарет был семьдесят два года, но когда встречаются два симпатизирующих друг другу духа, так называемая физическая реальность теряет свою значимость. Я полюбил Маргарет сразу же, потому что ее истинное “я” взывало ко мне из-за лица, похожего на маску, умоляя об освобождении. Я уже прошел достаточную духовную подготовку, чтобы видеть с ясностью, недоступной физическим глазам. Красота плоти всегда увядает, а красота духа вечна и неизменна.

Дверь в мастерскую открылась. Мазу подняла голову. Вошел Цзян Уэйс, приземистый и угрюмый, в оранжевом спортивном костюме. При виде Мазу его правый глаз начал дергаться, и он поспешно прикрыл его.

— Доктор Чжоу хочет видеть Ровену Эллис, — пробормотал он.

— Это я, — сказала Робин, подняв руку.

— Хорошо, — сказала Мазу, — иди с Цзяном, Ровена. Я благодарю тебя за службу.

— И я за вашу, — сказала Робин, сложив руки вместе и склонив голову перед Мазу, чем вызвала еще одну холодную, натянутую улыбку.

Глава 31

Девять на пятом месте…

Не следует пробовать неизвестные препараты.

И-Цзин или Книга Перемен

— Ты быстро соображаешь, — сказал Цзян, когда они с Робин проходили мимо курятника.

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Робин.

— Знаешь правильные ответы, — сказал Цзян, снова потирая глаза, и Робин показалось, что она уловила намек на обиду. — Уже.

Слева от них простирались открытые поля. Марион Хаксли и Пенни Браун, пошатываясь, шли по глубокой колее, ведя за собой ширских лошадей на бесконечную пахоту — бессмысленное занятие, учитывая, что поле уже было вспахано.

— Металлическая группа, — с усмешкой сказал Цзян. Убедившись в том, что утренняя перегруппировка была просто упражнением на определение рейтинга, Робин спросила,

— Почему доктор Чжоу хочет меня видеть?

— Медицина, — сказал Цзян. — Проверит, готова ли ты поститься.

Они прошли мимо прачечной и столовой, а затем мимо старых сараев, на двери одного из которых висел замок с паутиной.